— Темный лорд нередко использовал оборотней в карательных операциях, — он задумчиво потер подбородок. — Министерство любезно предоставляло массу возможностей для этого. Ты слышал о начале облавы на темных существ?
— Пик был лет пятнадцать назад, знаю, — Гарри кивнул. — Но сомневаюсь, что это дело рук Волдеморта.
— Могло бы быть, не умей он расставлять приоритеты. Вряд ли сейчас его больше всего на свете заботит уничтожение предателей.
— Даже не сомневаешься, что Темный лорд жив?
Крауч молча закатал рукав, где размытой кляксой виднелась метка. То ли жив, то ли мертв, а отголоски силы витают в воздухе. «Ты говоришь да, я говорю нет, если хочешь, остановись между», — так сказал Крысолов при первой встрече. Не помни он так отчетливо убийство Квиррелла три года назад, никогда бы не пришел к однозначному выводу.
— Портал в Хогвартс без одобрения администрации... Нет, немыслимо. Я скорее поверю в то, что Люпин сам дал разрешение и получил обливиэйт. Что? — спросил он, видя, как Гарри качает головой. — Он тогда уже не был учителем? Сам понимаешь, это ничего не меняет, доступ мог открыть хоть Хагрид. Куда сложнее подгадать со временем и местом, чтобы застать цель врасплох.
«В результате выходит, что убить хотели Грейнджер. Снейп с палочкой может с двумя оборотнями одновременно справиться, а застать его врасплох та еще задача, — вмешался Крис. — Толку от подобного плана на практике ноль».
«Если это не проба сил. В таком случае не думаю, что основной удар окажется нацелен на подопытного черного кролика. Но точно на сильного мага, которого непросто застать врасплох, как ты и сказал».
Хагрид все еще не оставил надежды ни на воспитание монстров-гибридов, ни на привитие ученикам любви к этим монстрам. Несмотря на все его старания, четверокурсники не то что не прониклись симпатией, но даже ни капли не привыкли к трехметровым панцирным чудищам. С уроков по уходу без потерь не возвращался никто, но каким-то чудом пока все обходилось ожогами и испорченными мантиями. Гарри иногда наблюдал за соплохвостами из окна, а Химера пару раз копировала внешний вид и лениво плевала огнем в стены. Одним словом, развлекалась как умела.
На прорицаниях Гарри так лихо предсказывал себе мучительную смерть, что скоро стал едва ли не любимым учеником профессора Трелони.
— Я вижу воду, много воды, — вещал он, полуприкрыв глаза. — И люди... они смотрят, как я тону, но не пытаются помочь. Очень много людей, я их даже не знаю.
— Очень хорошо, Гарри, — нахваливала его Трелони замогильным голосом. — Сможешь увидеть, когда это произойдет?
— М-м-м, зимой. Да, этой зимой, — уверенно продолжал он.
Его примеру последовали только Парвати и Лаванда, напророчившие смерть одному из чемпионов в следующем туре. Алиса устало пообещала овсянку на завтрак и снег в четверг, за что получила удовлетворительно. Рон с Симусом сочинили резкое изменение курса министерства касательно образования в Хогвартсе, больше никто не отличился.
А снег в четверг все-таки пошел.
Глава 39.
На следующий день МакГонагалл объявила о Святочном бале:
— Бал для старшекурсников, начиная с четвёртого курса, хотя, конечно, вы имеете право пригласить бального партнёра и с младших курсов…
Лаванда Браун во всеуслышание прыснула. Парвати Патил ткнула её в бок, едва сдерживая смех, так что рот перекосился, и обе уставились на Гарри, будто знали о нем нечто забавное, о чем он сам пока не подозревал. Сам Гарри перечитывал учебник трансфигурации для шестого курса, иллюзией изменив внешний вид обложки, чтобы не привлекать внимания декана. За четырнадцать лет ни Дурсли, ни даже Крис ни дня не учили его танцевать. Если не считать танцем скольжения и развороты с палочкой в руке. К идее Святочного бала он отнесся примерно с тем же воодушевлением, что и к телевизионной программе на летних каникулах. То есть собственная возможная причастность к данному знаменательному событию просвистела над ухом и вылетела в окно, не рискуя расталкивать любовно свившие гнезда во встрепанной голове планы. Пока МакГонагалл не обрадовала его оказанной чемпионам честью.
— Чемпионы, Поттер, и их партнёры…
— Какие партнёры?
«По шахматам, Гарри», — съехидничал Крис и перевернул страницу.
Профессор подозрительно глянула на него, как будто ожидала насмешки.
— Партнёры для Святочного бала, — сказала она строго. — Другими словами, партнёры для танца.
— Я не хочу танцевать.
— Придётся! — Профессор опять стала сердиться. — Бал открывают чемпионы в паре с выбранным партнёром.
Гарри с кислым видом кивнул. У кого-то другого это могло означать согласие, но МакГонагалл за три с лишним года изучила его достаточно хорошо.
— Поттер, замок будет полон иностранных гостей и, возможно, репортеров. Очень советую на этот раз обойтись без эксцессов. От вас требуется достойно представить Хогвартс на вступительном танце. Пожелаете затем уйти, никто не станет вас задерживать.
Не то чтобы Гарри был во всем с ней согласен, но признать, что совершенно не умеет танцевать, он тоже не мог. С МакГонагалл сталось бы организовать для него уроки на всю неделю до бала, а неделя эта и без того была расписана по часам. Дотошный Гриндевальд обязательно докопается, по какой такой причине ученик пренебрег встречей, и будет оскорблен до глубины души. Разучивание связок прерывать нельзя и подавно, иначе о прогрессе придется забыть. Пусть даже этот прогресс на деле всего лишь нагревающаяся от колдовства палочка, вспотевшая спина и подкашивающиеся колени. К счастью, решение нашлось прямо под рукой, точнее в глубине сознания.
«Крис, ты танцевать умеешь?»
«Догадываюсь, на что ты пытаешься намекнуть. Но раз выдался такой редкий шанс, то и девушку выбираю я».
«Нет, — с излишней поспешностью возразил Гарри, — я сам выберу».
Он не сомневался, что Крис действительно способен уболтать любую. С его-то арканом! Вот только иметь дело с последствиями предстояло Гарри, а не Крису. Он даже при всем желании не оставил бы друга без присмотра, но всех возможных вариантов это не исключало. А варианты волшебник давно привык просчитывать машинально. Пригласит наставник девушку по своему вкусу, весь Хогвартс ахнет и примется выискивать, что же такого есть в Поттере кроме знаменитого шрама, что сумел очаровать красавицу на три года старше себя. К популярности у Крауча он привык, но с повышенным вниманием прекрасного пола еще не сталкивался и, признаться честно, немного побаивался.
Он понял, почему друг не пытался возражать, когда услышал заданный как бы невзначай и совершенно незаинтересованным тоном вопрос: