Выйдя из библиотеки с горой учебников я, естественно, направилась в сторону женского общежития. Ключ мне Софи дала, так что попасть в нашу комнату не должно составить особого труда. Судя по высоко стоящему солнцу, приближалось обеденное время – к сожалению, точнее я определить не могла, так как часов у меня с собой не было. Еще утром мы с Софи посмотрели расписание приемов пищи: завтрак с семи тридцати до восьми, обед с часу до двух, полдник с пяти до половины шестого и ужин с восьми до девяти. Четырехразовое питание – что может быть лучше? Готовить не нужно, посуду за собой мыть тоже. Красота!
Поднявшись наверх, в нашу комнату в мезонине, я выгрузила учебники на ближайшую к моей кровати половину стола. Как бы точно узнать время? Прийти в столовую раньше срока не хочется, опоздать – тоже. Какие варианты? О, точно!
Я от души хлопнула себя рукой по лбу. Ректор же упомянул, что мои вещи находятся в шкафу!
Открыла его и обмерла – это был не шкаф, это была целая гардеробная комната! Здесь явно не обошлось без магии. Я опасливо перешагнула через порог и стала осматриваться. Гардеробная делилась на две половины: слева лежали чужие вещи, а справа располагались мои родные джинсы, кофты, футболки и даже те самые несчастные несколько платьев скучных расцветок. На одной из полок лежала моя косметика и прочие женские штучки - и даже плойка для волос была здесь, хотя на то, что она будет работать без электричества, надеяться не приходилось. Кроме одежды, в гардеробной была и вся моя обувь – не знаю почему, но я очень обрадовалась, что нарядные черные лодочки, в которых я была в момент перемещения, оказались тоже здесь.
Стоп! Мысль, пронзившая меня в этот момент, обдала жаркой волной стыда и заставила покраснеть. Если черное платье и туфли здесь, а я хожу в шортах и футболке, то, значит, кто-то меня переодел?.. И хорошо, если это была Софи, а если нет? Да нет, Холд же не мог, он же все-таки мой куратор! И как я сразу об этом не подумала – спросила бы Софи и давно выяснила этот щекотливый вопрос. И либо провалилась бы сквозь землю от стыда, либо успокоилась.
От смущающих мыслей меня отвлекла чудесная находка – мои любимые часы тоже были здесь! И, судя по мерному тиканью, чувствовали себя превосходно. Итак, без пятнадцати час, а значит, до обеда всего пятнадцать минут! Ура! Странно, этим утром я почти ничего не делала, но успела чудовищно проголодаться. Наверное, на меня так влияет свежий воздух.
Решив не переодеваться, но все-таки немного привести себя в порядок – благо, зеркало тоже было, – я расчесала волосы, сделала новый высокий хвостик и немного накрасила губы блеском. Повертевшись у зеркала, осталась довольна увиденным – даже еще не погасший румянец смущения показался мне очень милым.
Окрыленная, я сбежала по лестнице, прошла двадцать метров до крыльца столовой, вошла в обеденный зал и… конечно же, там сидел он, Ян Холд! Вот такое у меня везение. Как у утопленника.
Недавнее смущение было таким сильным, что я столбом застыла на пороге, не зная – сбежать или остаться? Меня привела в себя мысль, что лично я ничего плохого никому не делала, поэтому и стыдно должно быть не мне! Приободрившись, я решительно вошла в столовую, получила на окошке выдачи свою порцию и уже направлялась к самому далекому столику в углу, когда Ян поднял голову, посмотрел на меня в упор и как будто нехотя произнес своим приятным бархатистым голосом:
- Студентка Ясеневская, нам нужно поговорить. Не прячьтесь в угол - я за Вами бегать не стану.
Вот так в один момент перевернул все с ног на голову. Ноги стали ватными, руки ощутимо подрагивали. Держись, Дина, ты уже давно не девчонка – ты взрослая смелая женщина! Ну и что, что снова студентка. Уговаривая и подбадривая себя подобным образом, я подошла к столику куратора и выставила с подноса суп, салат и второе.
Если бы боги в этом мире были, они бы проследили за тем, чтобы томатный сок так же благополучно перекочевал с подноса на стол, но – увы! Небожители либо были заняты чем-то другим, либо и вовсе не существовали.
Будто в замедленной съемке я наблюдала за тем, как стакан с соком съезжает с подноса и падает на пол, по пути проливая густую красную жидкость на стол и – о, ужас, - на светло-бежевые брюки моего куратора.
- Какого?! – лицо Холда оставалось непроницаемым, но я чувствовала, что он еле сдерживает себя.