Взгляд Му Нин Сюэ упал наружу, где она увидела огромную голову тотемного змея, которая приближалась сюда, вынюхав, что Мо Фань находится здесь.
Видя теплую реакцию тотемного змея на Мо Фаня, она внезапно что-то вспомнила: «Мо Фань! Может ли быть такое, что Чжао Мань Яню стала угрожать смертельная опасность, и черепаха не съела его, а защитила таким образом?»
Эти слова Му Нин Сюэ тут же просветили Мо Фаня!
Ведь точно! Черепаха следовала именно за Чжао Мань Янем, а так как он является хозяином деревянной рыбы, которая является сакральным тотемным сосудом, то он приравнивается к древнему племенному предводителю, который может пользоваться защитой тотема — в тот момент, когда Чжао Мань Яню стала угрожать опасность, черепаха появилась тут как тут!
Как же он сам не додумался до этого?
— Ты еще помнишь, что тогда тебе говорил Чжао Мань Янь? — спросила Му Нин Сюэ.
— У него было плохое настроение, и все из-за его отца. Он надеялся хорошими результатами порадовать больного отца. Я чувствовал, что он хотел еще что-то сказать, но так и не произнес этого, словно это могло нанести вред, — вспомнил Мо Фань.
— У вас разве не братские отношения? Почему он не сказал тебе того, что так сильно хотел произнести?
— Этого…этого я и сам понять не могу.
— Должны быть причины, почему он этого не сказал. Во-первых, это могло нанести вред тебе, второй вариант — это могло нанести вред другим важным для него людям, и, в третьих, это могло навредить ему самому, — произнесла Му Нин Сюэ.
Му Нин Сюэ всегда помогает Мо Фаню взглянуть на ситуацию с другой стороны. Если Чжао Мань Яню действительно угрожала смертельная опасность, и черепаха просто защитила его, разве он не должен был выйти на связь после всего этого?
Какой-то звук раздался с высоты, прерывая поток мыслей Мо Фаня.
Мо Фань и Му Нин Сюэ посмотрели наружу и увидели, что Ночной Ястреб, сидя на своем остистом орле, кружит наверху.
Тотемный змей дабы не испугать маленькое существо, уже опустил голову в воду, однако орел все не рисковал приземляться.
— Мо Фань! Тревога! — сказал Ночной Ястреб.
— Что там?
— Поговорим в магическом суде Линьиньсы! — Ночной Ястреб дал знак ребятам, чтобы они забрались на спину его орла.
Усевшись на орла, они пролетели над водой, взяв курс на гору Линьин.
Ночной Ястреб провел их прямо к тюрьме. Тан Чжун и Тан Юэ были уже там, а их лица были искажены тревогой. Увидев Мо Фаня и Му Нин Сюэ, они даже не знали, с чего начать.
Мо Фань вошел внутрь тюремной камеры и увидел там лужу крови, а также подвешенный труп.
В другом углу камеры виднелась пара горящих мужских глаз. Руки собачника были в крови, которая капала на пол.
— Он убил Кэ Линси, — Тан Юэ была встревожена, — я не должна была сажать их в одну камеру.
Мо Фань сам потерял дар речи от увиденного на какое-то время.
Тюремная камера с запретом подавляет духовные силы, поэтому находящиеся внутри люди не могут выпустить какую-либо магию, а это значит, что этот собачник использовал самые варварские и примитивные методы для убийства Кэ Линси.
Теперь, после смерти Кэ Линси, все доказательства и показания против азиатского заседателя Су Лу превращаются в пустой звук!
— Зачем ты это сделал?! Разве все твои преступления не были фактически спущены тебе с рук? Через несколько лет ты бы вышел на свободу магом, но после того как ты убил Кэ Линси, тебе вовек не выйти из этой камеры! — яростно кричал Тан Чжун.
— В сравнении со всем этим Су Лу гораздо страшнее, — собачник поднял глаза. На его лице изобразилось подобие улыбки.
Собачник прекрасно понимал, что если в этот раз он не доведет задание до конца, то всю оставшуюся жизнь он будет терпеть издевательства со стороны Су Лу.
Поэтому он предпочел таким образом искупить вину: лучше уж он отсидит до конца дней своих в тюрьме за убийство члена отдела исследований, чем испытает на себе весь гнев Су Лу!
— Неужели он и правда настолько опасен? — спросил Мо Фань.
Странно представить, что маг высокого уровня с магической сферой, которая фактически достигла пределов волшебства, кого-то опасается!
— Тебе не понять…. Тебе самому лучше тоже приготовиться, потому что Су Лу никогда не прощает людей, что посмели хоть раз перейти ему дорогу…. Скоро, скоро ты поймешь, что я имею в виду, — сказал собачник с потерянным видом.
— Идем, — выдохнул Мо Фань.