И вот, в следующий момент в озадаченном мозгу промелькнула вспышка озарения. Если бы с тех пор прошло ещё несколько месяцев, он наверняка бы всё забыл.
Но поскольку эта встреча была относительно недавней, Тео смог вспомнить человека из своего дежавю.
— … Ты тоже был на восточном континенте.
Монах и шаман тут же покраснели и нахмурились, услышав недостаточно уважительное обращение Теодора. Однако в следующее мгновенье их остановил сам верховный монах, с улыбкой проговорив:
— Это несколько отличается от твоих мыслей, но да. Могу я поговорить с тобой в течение нескольких минут? Мне есть что тебе сказать.
Глава 372. Нисхождение демона небес (часть 2)
Оставив Тхэ Нана и Тхэлюна, Теодор покатил инвалидное кресло верховного монаха по направлению к горе. Эта история не предназначалась для посторонних ушей, к тому же ему нужно было время, чтобы разобраться в своих мыслях.
Таким образом, пока что не было произнесено ни слова, и единственными доносящими до их слуха звуками было тихое поскрипывание колёс.
…Кхр-ри-и-ик…
А спустя какое-то время инвалидная коляска наконец остановилась, и Теодор спросил:
— Как долго ты находишься на этом континенте?
В ответ монах слегка нахмурил свои белые брови, словно что-то вспоминая, после чего с усмешкой произнёс:
— Прежде чем ответить на этот вопрос, я хочу сообщить тебе другую информацию.
— Какую?
— Я уверен, что ты уже догадался о моём происхождении. Однако плоть этого монаха — моя собственная. Надеюсь, ты не отождествляешь меня со «мной», с которым ты встречался раньше.
— Значит, вы — отдельные сущности?
— Да. Мы — аватары, рожденные от божественной силы Прометея, однако у каждого из нас своё независимое эго. «Я», которого ты встретил на западном континенте, — это совершенно другой человек.
Итак, Мирдаль Херсейм был не единственным аватаром, которого оставил Прометей в этом мире. И пусть вес прожитых лет, который можно было увидеть в глазах монаха, напоминал взгляд Мирдаля, были и отличия.
На западном континенте Мирдаль считался одним из величайших элементалистов. На восточном континенте он был верховным монахом. Оба его воплощения были просто потрясающими, однако ни одно из них не было человеком.
Более того, Мирдаль Херсейм уже был мертв.
— … Я понимаю, — проговорил Тео, закончив осмысливать текущую ситуацию.
— А теперь я отвечу на твой вопрос. Я живу с тех пор, как чёрный дракон упал на землю и положил конец «эпохе богов»… Этого времени оказалось достаточно, чтобы змей трижды взошёл на небо, — с морщинистой улыбкой произнёс монах.
— Т-три тысячи лет? — с выпученными глазами переспросил Тео, сразу осознав смысл сказанного. На восточном континенте ходило поверье, что как только змей доживал до пятисот лет, он превращался в имуги. Как только имуги доживал до пятисот лет, он становился драконом и поднимался в небо. Таким образом, верховный монах восточного континента должен был застать даже Эпоху Мифов.
— Впрочем, ни одной звёздной роли я так и не сыграл, и пост верховного монаха занял всего лишь около тысячи лет назад. Но, пожалуйста, не раскрывай никому этот факт. Мои последователи верят, что я унаследовал эту должность.
— Конечно. Не думаю, что нарушать сформировавшиеся устои — мудрое решение.
— Благодарю, — ответил монах, после чего тяжело вздохнул. Судя по всему, его тело было нездоровым. Впрочем, это и не мудрено, учитывая количество прожитых им лет.
— Итак, прежде чем я обращусь в пыль, мне нужно кое-что тебе рассказать.
— Слушаю.
— Моя связь с миром богов давно нарушена, но некоторые вещи, оставшиеся после них, всё ещё находятся в этом материальном мире. И сейчас я их тебе передам. А взамен… Выслушаешь ли ты мои просьбы?
От этих слов брови Теодора слегка приподнялись, а ему в голову невольно пришёл барьер Тхэлюна.
Способность защищать тайны — вот какой была специализация восточных шаманов. В отличие от магии, которая искусственно манипулировала миром, шаманизм, естественно взывал к существующей в мире силе. Пусть он и отставал от магии в таких областях, как эффективность и разрушительная мощь, шаманизм мог проявить куда большую силу при создании барьеров и обеспечении скрытности.
— Как ты уже знаешь, Ци в этом мире значительно сократилась, — проговорил верховный монах, сочтя молчание Теодора знаком согласия, — Количество существ, порожденных природой, уменьшится, а в течение следующих трёхсот лет человеческая раса сильно ослабнет. Конкретно сейчас людям ничего не грозит, но в течение следующего столетия человечество ждёт повышенная смертность.