— Если я смогу добраться до него, то назад уже никогда не вернусь. Итак, не лучше ли ценить настоящее? Вот почему я отказываюсь от твоего предложения.
— Как тривиально!
Однако, несмотря на длительное разъяснение Теодора, Глаттони всё ещё не была убеждена.
— Непрерывность времени неопределённа. Каждая минута, которая проходит, уменьшает ясность информации! Ты не хочешь расставаться со своей жизнью сейчас? Маловероятно, что пользователь и позднее будет помнить те чувства, которые испытал в Акашических записях. Они не продержатся!
— Да, я тоже так думаю.
— … Пользователь!
Их идеи были несовместимыми, а потому между Теодором Миллером и Глаттони, разделяющими одно тело, начала проявляться чёткая граница. И всего один шаг одной из сторон мог её пересечь.
И первым пересекла эту границу Глаттони.
— Я предложу тебе ещё раз, Пользователь. Сними мою печать 7-ой стадии. Прямо сейчас. В противном случае ты потеряешь этот шанс! Нет никакой гарантии, что возможность превзойти Акашу вновь когда-нибудь придёт, даже если ты доживешь до конца Вселенной!
Поколебавшись всего одно мгновенье, Теодор горько улыбнулся и ответил:
— Нет. Я не хочу.
— … Жаль. Я хотела до конца поддерживать хорошие отношения с Пользователем,— произнесла Глаттони, открыв свои красные глаза на ладони левой руки Теодора, — А раз так, мне придётся съесть Пользователя.
Одновременно рот Глаттони широко распахнулся и, проглотив запястье Теодора и его локоть, быстро двинулся вверх. Сила Глаттони под названием «поглощение» пыталась поглотить своего же контрактора.
Фьу-у-ух!
А затем в воздух взлетела половина оставшейся руки — руки Теодора Миллера, в то время как по его правой руке и Калибру Души потекла хлынувшая кровь. А уже в следующее мгновенье на месте отрубленной левой руки начала прорастать новая плоть, кости и нервы.
Как только Глаттони проявила себя врагом, Теодор попросту отрубил себе руку.
Тем не менее, в ответ Глаттони лишь усмехнулась.
— Разве я не говорил тебе, Пользователь? Контракт напрямую связывает нас! Нет смысла отделять точку подключения!
— Что ж, посмотрим, — не поведя ни единой бровью, ответил Тео.
А затем, с запозданием осознав некое несоответствие, Глаттони испуганно пробормотала:
— … Н-не может быть… Почему контракт разорван?
Глаттони этого не знала. В тот момент, когда Теодор вступил в Акашические записи, его душа была разрушена и собрана заново.
Независимо от того, насколько сильным был контракт Глаттони, он не мог продолжать действовать с разбитой душой. Таким образом, левая рука Теодора, являвшаяся точкой соединения, была восстановлена как базовая. Именно поэтому Глаттони не знала, что контракт был разорван.
Тем не менее Теодор раздумывал над тем, чтобы вновь подписать контракт, если Глаттони откажется от своей жадности.
«Но это невозможно».
Увидев, что цель его существования находится прямо перед ним, гримуар потерял рассудок. Итак, в конце концов Теодор просто успокоил свои мысли и подготовился к битве.
— Пользователь! — чувствуя нарастающую в нём силу, закричала Глаттони.
— Больше нет, — с горечью ответил Теодор.
На мгновение в кратере повисла тяжелая тишина, после чего из разорванной левой руки, содержащей в себе Глаттони, потекла тьма, образовывая тело.
Формой оно напоминало собой Теодора Миллера и за исключением красных глаз, полностью копировало его внешность, начиная от роста, заканчивая цветом волос и оттенком кожи.
А затем, под вой метели, два существа столкнулись друг с другом.
— … Теодор Миллер!
Это была битва, призванная положить конец их отношениям.
Глава 396. Прощай, мой друг (часть 2)
Гру-ду-ду-дух!
Одна лишь магическая сила, переполнявшая обоих существ, сотрясала землю. Окраины кратера рухнули, а только что образовавшиеся облака развеялись, словно их никогда и не было. А перед самим столкновением в глазах Теодора появился странный свет. Благодаря своему контакту с Акашическими записями, теперь он мог видеть сразу сквозь несколько измерений. Ему удалось заглянуть внутрь гримуара, Глаттони, который теперь был отделён от него.
«Он эквивалентен «мне» перед входом в Акашические записи? Нет, гримуар обладает совершенными арифметическими способностями и другими функциями, поэтому я должен предположить, что он стал чем-то большим».