— Оль, что ты делаешь? — шепнул Вентин мне на ухо.
— Пытаюсь уговорить его помочь, и себе, и нам, — в ответ шепнула я.
— Хм, я этого ещё не делал, — задумался парень с крыльями. — Но ты меня уговорила. Слушайте загадку:
Кто те две сестры, одна из которых
порождает другую, а другая, в свою очередь, порождает первую?
Под ногами зашевелилась земля. Гул разносился по всему храму.
— Загадка задана! — пронеслось эхо по храму.
— А крылатый не солгал! — еле слышно проговорил Рэне.
— Тирата рядом! — сипло сказал он.
Сгусток тёмной магии появлялся из ниоткуда. Он начал формировать женскую фигуру… Ну не совсем женскую. Я бы даже сказала отчасти. Длинные чёрные, как смоль волосы украшали голову девушки. Тело прикрывали лоскутки ткани. Вместо ступней были копыта, а за спиной виднелись перепончатые крылья. Глаза девушки-демона горели ярко-голубым огнём.
— Наконец-то! Я долго ждала, когда ты загадаешь последнюю загадку! — патетично произнесла Тирата (всё-таки я думаю, что это именно она).
Тирата осмотрелась. Кажется, ей здесь не особо-то и нравится. Что ж выбирать не приходится.
— Ты всё-таки клюнул на мою уловку Рапат! Остался ответ, и ты навсегда сгинешь!
Хм, интересно, она наш разговор не подслушивала? А хотя, мне-то какая разница?
— Ответ: Полдень, Полночь! — дала я ответ.
Гул прекратился.
— Что? Что происходит?! — забеспокоилась Тирата. — Почему ничего не происходит?
— Ответ правильный, — выдохнул крылатый парень.
— Нет! Не правильный! — закричала Тирата. — Если бы он был правильный, я бы уже была свободна! Ты лжёшь Рапат!
— Ты знаешь, что я не могу лгать Тирата, — спокойно ответил он.
— НЕТ! Ты что-то затеял?
— Отправляйся обратно Тирата. Твоё место в Арзаме!
Сгусток тёмной магии окутал девушку-демона и она с криками: «Я ещё вернусь!», развеялась.
— Вы спасли мир от разрушения, — Рапат поклонился нам. — Благодаря вам Тирата сгинула в Арзам и останется надолго! Но думаю, лет так через тысячу она снова попытается вырваться.
Рапат ушёл вглубь храма, а мы поспешили покинуть это чудное место. Солнечный свет ударил в лицо. Щурясь, мы выходили из храма, где нас ждал Авраам. Его рука с карандашом черкнула в свитке…
Хвойнов Станислав не спал уже вторые сутки. Глаза его слипались, ещё чуть-чуть и сон возьмёт вверх.
— Станислав Сергеевич! Ну вы сами подумайте: зачем мы вообще гонимся за этой девчонкой? Её ужё давно след простыл! — поинтересовался Норик.
Николай Александрович Свит попытался согреться у костра. На улице не было холодно, однако это не помешало бизнесмену озябнуть. Кто знает, может, он чего-то или кого-то боится?
— Алек, я уже замучился объяснять! — стараясь не сорваться, обронил Стас. — Мне нужна эта девчонка, потому что у неё не только мои книги, но и она обрела не малую силу! С её помощью, я стану уважаемым человеком в городе, потом района, после — области, а там… там посмотрим.
— Мы уже три месяца бродим неизвестно где, и так не нашли её!
— Ничего, скоро мы настигнем эту шайку!
С этими словами, Стас отправился спать. Сон явно был сильнее него.
— Как думаешь Коль, мы надолго здесь застряли? — спросил Алек.
— Честно говоря, я не знаю, — покачал головой Николай Александрович. — Я думаю, что было ошибкой приводить девчонку к Стасу.
— Почему?
— Дров она наломала полно. Хоть её и нет больше в городе, но там шарахается Виктор. Этот наёмник настолько уменьшил преступность в городе, что аж страшно становится.
— Виктор стал оставлять на местах драки лилии, — обронил Норик. — Он верит, что Оля жива. А вот почему оставляет лилии — вопрос!
Два бизнесмена отправились на боковую. Им предстоял трудный день, поэтому нужно хорошенько выспаться…
Утро началось не с самого приятного. Стас тут же собрался в дорогу, а Александру и Николаю ничего не оставалось, как последовать за ним. Солнце светило ярко. Оживал лес, готовясь встретить новый день.
— Ещё б я раз притащил наёмника в свою библиотеку! — ворчал Стас. — Мало мне было Валенса, так я ещё и девчонку притащил!
— Ушам не верю! — удивился Николай. — Ему что, сон пошёл на пользу? Сегодня явно должно произойти нечто грандиозное!
— Ага, Коль! Ты только не так громко разговаривай, а то Стас взбесится окончательно. Помнишь, что было три дня назад?
— Да помню! Что я могу сделать, если сам сказал, что он дурачьё!