- Гляди, сударь. Голытьба с раннего утра гуляет, а родовитый шляхтич должен с пустым желудком трястись в седле. Ну да не беда! Во дворце наверстаем упущенное. А покамест... Хозяин, меду!
На столе мгновенно появился внушительных размеров жбан и две чарки. Новые знакомцы чокнулись. Твардовский понимал, что пить ему много нельзя: сыченый напиток мог его, как человека непривычного к горячительному, легко свалить с ног, а такого никак нельзя допускать. Поэтому, отхлебнув несколько глотков, он отставил чарку. Крымский посмотрел на него с удивлением.
- Не нравится?
- Напротив. Знатный мед. Только, не сочти за обиду, час еще ранний.
- Чепуха! Пей, сударь. Шляхтичу благородный напиток вреда не принесет. Твое здоровье!
Мед и вправду был вкусный и крепкий. По телу разлилось приятное тепло. Твардовский как бы невзначай стал оглядывать залу. От нетерпения ему не сиделось на месте. Надо хоть на четверть часа избавиться от докучливой опеки пана Крымского и измерить интенсивность эмиссии нейтрино. Не исключено, что именно сейчас Стен Карский находится у видоискателя и обратил внимание на двух шляхтичей, вошедших в корчму, не подозревая, что один из них - его добрый знакомый, магжтр Твардовский. Пока же магистр раздумывал, как бы отлучиться ненадолго, на помощь ему пришел случай. Из-за общего стола поднялся приземистый шляхтич и, широко раскинув руки, направился к ним.
- Крымский, брат! А я к тебе с новостями...
- Витковский! Где ж ты пропадал столько времени? Я думал, тебе голову снесли в какой-нибудь сече. Привет, брат. Разреши тебе представить: его милость пан Твардовский.
- Мое почтение, сударь. Позволь, пан Крымский, тебя на два слова. У меня для твоей милости кое-что есть...
Крымский, встав, поклонился Твардовскому:
- Прости, сударь, я ненадолго.
- Ради бога, конечно.
Ловчий с Витковским отошли в глубину залы и, остановившись у окна, погрузились в беседу. Твардовский не преминул воспользоваться случаем и вытащил из наружного кармана скафандра небольшой прибор. Прикрывая ладонью квадратную коробочку, он нажал кнопку и склонился над окошечком со шкалой. Стрелка прибора дрогнула и резко отклонилась вправо. Ага! Предчувствие его не обмануло. Эмиссия нейтрино была настолько интенсивной, что у него не оставалось больше сомнений: шел сеанс видеосвязи. Поскольку час был ранний, Стен, конечно же, только приступил к наблюдению. Твардовский хорошо знал, каким способом осуществляется визуальная пенетрация и какова ее продолжительность. Он знал также, что сеанс продлится по меньшей мере до середины дня. Надо постараться любым путем дать о себе знать сидящему у видоискателя ученому... Тут ему пришлось быстро спрятать прибор: от окна к столику приближались оба его знакомца. Со скучающим выражением лица Твардовский потянулся к чарке. Крымский сел и тоже взял чарку с медом. Чувствовалось, что он чем-то озабочен.
- Обстоятельства изменились, - хмуро проговорил он. - Пан Витковский привез худые вести. Я вынужден оставить твою милость и без промедленья отправляться в город. Прости, но то дела общественные и не терпящие отлагательств. Ты же, любезный пан Твардовский, можешь перейти в горницу и там меня подождать, а хочешь - езжай во дворец. Воля твоя.
- Обо мне не заботься, сударь. Я твою милость здесь подожду. За чаркой время пролетит быстро. Да и окрестность тем часом можно оглядеть.
- К вечеру я вернусь. Будь моим гостем. Корчмаря я предупрежу. Прощай.
Он допил мед и встал. Вместе с ним поднялся Витковский. Когда они ушли, Твардовский кивком подозвал корчмаря. Тот подбежал, кланяясь в пояс.
- Найдется у тебя в кладовке пергамент или бумага?
- Найдется, ваша светлость!
- А чернила?
- И чернила!
- Давай сюда живо! - Твардовский бросил на стол золотую монету, которую корчмарь поспешно спрятал.
Через несколько минут на столе появились два листа бумаги и бутыль с черной жидкостью - вероятно, подобием чернил или туши. Твардовский оглядел залу и, убедившись, что никто не обращает на него внимания, склонился над бумагой. После недолгого размышления он решительно обмакнул палец в чернила и вывел крупным четким почерком: "Я ЖИВ! ЗАБЕРИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА! МАГ. ТВАРДОВСКИЙ". После чего свернул лист трубочкой и сунул за пояс. Больше, пожалуй, он ничего сделать не мог. Теперь надо выйти наружу и определить место контакта с современностью. Причем как можно точнее, чтобы там записка была хорошо видна и слова разборчивы. Для этого существовал один-единственный способ: необходимо установить две небольшие самонастраивающиеся антенны и, определив направление эмиссии нейтрино, встать на пути потока частиц и развернуть лист. Достаточно простоять так секунду - и побыстрей исчезнуть с глаз. Не дай бог, если его манипуляции заметят суеверные крестьяне или купцы. И так ему несказанно повезло, что он наткнулся на эту корчму, еще раз судьбу лучше не искушать.
Он встал и неторопливо направился к двери. Вышел и зажмурился от яркого солнечного света. День занимался погожий и, на удивление, ясный. Таким прозрачным и ароматным воздух в его эпоху не бывал даже в особых зонах отдыха. Он глубоко втянул воздух в легкие: это было повкусней крепкого меду. Но, к сожалению, ясная погода могла только помешать его планам. Лучше бы лил дождь.
Спустившись с крыльца, Твардовский сразу же свернул за угол и, пройдя мимо своего скакуна, привязанного к коновязи, очутился на задах корчмы. Он хорошо знал, что видоискатель направлен на входную дверь, но антенны решил установить здесь, чтобы не заниматься этим под окнами корчмы с риском привлечь внимание сидевших за столами. Впрочем, саму попытку связаться со Стеном, как это ни опасно, придется осуществлять на переднем дворе. Он в душе благословил Витковского. Не появись тот со своим неожиданным известием, ему бы не удалось так легко избавиться от дружеской опеки ловчего.