‒ Почему от тебя пахнет Ингрид?
Волшебство момента разрушилось разъедающим ее изнутри чувством, которое она никогда не ощущала и не могла его назвать.
‒ Значит, так зовут это прекрасное и милое создание, ‒ язвительно ответила Лана, вырывая руки и поднимая яблоко с пола. ‒ Будь так любезен, успокой свою ненаглядную, иначе рискуешь выцеловывать ее обгоревшие пальчики.
Она прошла к раковине, чтобы помыть яблоко, но глаза застилала красная пелена и внутренности горели огнем. Она не могла понять свои ощущения, как вдруг ее осенило.
Это была ревность. Она ревновала Видара к другой женщине. Более красивой, статной и фигуристой, чем она. От осознания Лана замерла над раковиной, разглядывая несчастный фрукт с помятым боком.
‒ Она не… ‒ начал Видар, но его перебила хлопнувшая входная дверь.
На пороге стоял оборотень и с неприязнью смотрел на Лану.
‒ Ее требуют в зал собраний. Немедленно.
Лана вздохнула, с грустью посмотрела на побитое яблоко и, вымыв руки, пошла одеваться. Похоже Ингрид решила не оставлять их стычку между ними, и сейчас Лане придется отчитываться перед вожаком. Страха не было, она вообще ни капли не переживала и спокойно вышла на улицу в сопровождении двух оборотней.
В зале советов собралась, пожалуй, вся деревня за представлением. Мда, маловато у них тут развлечений. Театр что ли открыть? Или может кафе?
Лана сразу прошла на пустующую середину зала. Алвис и еще несколько мужчин стояли перед столом.
Плачущую Ингрид прижимал к себе и успокаивал тот самый оборотень, что истерил по поводу присутствия Ланы в деревне и возмущался, что она ими командует при оперировании Эмиля. Девушка без остановки рыдала на его плече. Если Лана все же решит организовать тут театр, то ее она точно возьмет на главную роль. Даже столичные примадонны не отыгрывают так хорошо.
Она стояла посреди пустого пространства, скрестив руки, и ждала, когда же ее начнут обвинять. Похоже вид у нее был слишком гордый для раскаяния, и тишина затягивалась. Лана нетерпеливо подняла одну бровь, и голос подал оборотень, обнимающий Ингрид. Надо бы узнать его имя.
‒ Ты напала на Ингрид. Она прибежала к нам в слезах и с обожженными руками. Ты хоть представляешь, какое наказание тебя ждет за нападение на оборотня? ‒ строго сказал он, но за словами чувствовалось сочащееся из него довольство.
‒ Как вас зовут? ‒ спокойно спросила Лана.
Лицо оборотня слегка перекосило от того, что она ни его, ни предполагаемой кары не боится.
‒ Рандольф, ‒ нехотя ответил оборотень.
‒ У вас, Рандольф, ненависть к магам совсем мозги отшибла или как?
Все звуки в зале словно взяли и выключили рубильником. Даже Ингрид перестала рыдать и подняла на нее широко распахнутые глаза. Рандольф смотрел на нее с нескрываемой ненавистью, но ей было плевать. В душе стоял абсолютный штиль и равнодушие ко всему. После сегодняшних откровений в доме Мари ей на всё плевать с высокой колокольни.
У нее не было никакого желания затягивать этот фарс, и она снова взяла слово:
‒ Как вы себе это представляете? Вот я иду, слегка заплутав среди домов, встречаю эту девушку и тут же начинаю ее избивать, видя при этом впервые в жизни?
Тишина была ей ответом, и она уже начала раздражаться.
‒ У меня есть личный разговор к вашему вожаку, поэтому давайте не будем тратить ничье время. Я расскажу, как все было, и на этом закончим.
И она рассказала. В мельчайших подробностях, слово в слово, тщательно описывая, как она скрутила Ингрид, что прошептала ей на ухо, как та бросилась на нее со спины и обожглась о щит. Сама Ингрид смотрела на нее, поджав губы. Похоже не ожидала, что она так подробно все опишет. Лана вообще не понимала, на какой итог представления она рассчитывала, но явно не на этот.
‒ И с какой стати мы должны верить тебе, а не Ингрид?
Этот Рандольф уже однозначно начинает бесить ее своей тупостью. Она открыла рот, чтобы высказать все, что думает об его умственных способностях, как сбоку тихий голос произнес:
‒ Она говорит правду.
Все оглянулись, и Лана увидела ту самую женщину, сжимавшую платок и подсказавшую ей дорогу.
‒ Ты защищаешь мага, а не своего соплеменника?! ‒ прорычал на сжавшуюся от этого женщину Рандольф.
Ну все! Терпения у нее много, но даже оно может закончиться.