‒ Они не очень любят, когда к ним прикасается кто-то помимо хозяина, и могут по-разному реагировать. Я как-то читала, что они способны самостоятельно выдавать такие разряды магии, что доходило до потери сознания и даже травм.
‒ Хорошо, мы тебя услышали, ‒ ответил за всех вожак.
‒ Я бы хотел попробовать, ‒ тут же сказал один из мужчин, сделав шаг к шесту.
Ламан стал светиться ярче, угрожающе завибрировав, и оборотень растерял свой пыл.
‒ Может не надо, ‒ просяще сказала Лана.
‒ Кхм, да, пожалуй, не стоит, ‒ попятился назад оборотень.
‒ Может Видар попробует? ‒ выдал идею Рас. ‒ Он же создатель.
Все перевели взгляд с шеста на Видара. Тот подумал немного и, пожав плечами, сказал:
‒ Давайте попробуем.
‒ Только аккуратно, пожалуйста, ‒ тихо прошептала Лана.
Оборотень, проходя мимо нее, тепло улыбнулся. Лана поняла, что беспокоится и переживает за него.
Видар аккуратно приближался к шесту, словно тот был ядовитой гадюкой. Узор чуть засветился, но вибрации не было. Видар медленно протянул руку вперед. Свечение возрастало. Оставшиеся считанные сантиметры он преодолел резким рывком и коснулся дерева. Все охнули и напряглись.
Узор стал мигать, словно не зная, что ему делать, ударить или успокоиться. Оборотень кончиками пальцев осторожно провел вниз по узору, и свечение стало угасать. Решившись, Видар осторожно взял шест и притянул к себе. Обхватил второй рукой, так же сначала аккуратно проведя пальцами. Узор чуть подсвечивался под ладонями так, как когда его держала Лана.
Все с облегчением выдохнули, радуясь, что не придется ловить отброшенного к стене оборотня.
‒ Интересные ощущения, ‒ пробормотал себе под нос Видар и посмотрел на Лану.
Зрачки занимали почти всю радужку и чуть пульсировали, то сужаясь, то расширяясь. Держа шест одной рукой, второй он почти невесомо погладил узор. Лана тихо вздохнула, почувствовав щекотку вдоль позвоночника. Видар ласково гладил шест, и по ее спине расходились волны тепла. Она опустила глаза в пол, чтобы не транслировать приятные эмоции и ощущения на всех оборотней в комнате. Было такое чувство, будто это сам Видар гладит ее по обнаженной спине, а все вокруг с интересом наблюдают за этим не моргая, боясь пропустить что-нибудь интересное. Лана облизнула губы, страшась поднять взгляд. Ей казалось, что оборотни в комнате по одним только красным щекам поймут все, что с ней сейчас творится.
‒ Я чувствую твою магию… ‒ шептал оборотень.
В одно мгновение она оказалось прижатой к стене и судорожно осмотрелась. В комнате никого не было.
‒ Все ушли, ‒ удивленно сказала Лана, не понимая, в какой момент они остались одни.
‒ И правильно сделали, ‒ сказал, нависая над ней, Видар, ‒ ты слишком сладко пахнешь яблоками, чтобы я оставался спокойным, зная, что они тоже это чувствуют.
‒ Яблоками? ‒ удивилась Лана.
‒ Да, ты пахнешь яблоками и луговыми цветами, ‒ он заправил ей локон за ухо. ‒ И когда возбуждаешься, запах становится сильнее и ярче.
У Ланы даже уши покраснели, но взгляда она не отвела.
‒ То есть все это почувствовали и вышли?
‒ Да. Тебе не стоит этого смущаться, ‒ и он самодовольно улыбнулся, показав кончики клыков. ‒ Ты же отвоевала меня на винганзе ‒ имеешь право.
Лана ударила его кулаком в грудь, и оборотень рассмеялся. Потом спрятал лицо у нее на шее и еле слышно пробормотал, прижимая еще крепче к себе и стене:
‒ Я так за тебя испугался…
Лана обняла его в ответ за талию, и какое-то время они просто стояли. Подняв голову, Видар смотрел ей в глаза, и она ждала, что сейчас он ее поцелует. И он поцеловал.
В лоб.
Она не сумела скрыть разочарованный выдох, и оборотень вымученно улыбнулся.
‒ Не сейчас и не здесь. Нам нужно идти, а я не смогу сдержаться.
Лана кивнула в ответ, поражаясь такой простоте. Для нее так открыто выражать свои чувства и желания было все еще непривычно. Но со стороны оборотня это подкупало.
Видар кивнул в сторону шеста, стоящего у стены, про который Лана уже благополучно забыла. Взяв ее за свободную руку, повел к выходу. Она уже была готова к большему, но сделать шаг первой вряд ли решится.
Пусть это будет на оборотне.
Который исчез на остаток дня появившись лишь к ужину. Накормив ее и проследив, что Лана не останется голодной, снова испарился, оставив ее наедине с чашкой остывшего чая и грустными мыслями.
Вот вроде бы и малодушное облегчение пришло, что не сегодня, и в тоже время затаенная обида, что снова не сегодня. Лана заглянула в чашку с холодным чаем и пробубнила:
- Все-таки больше обидно.