Лунин пожал плечами.
— Пока без изменений. Бредит, неадекватно реагирует на окружающих. Константин, вы не откажетесь провести с ним процедуры?
Я кивнул.
— Конечно, Александр Михайлович.
Полина и Сергей остались возле Гриши, а мы с доктором пошли в палату к Симагину.
Его поместили отдельно от других больных. У двери круглосуточно дежурили санитары.
— Как он? — спросил доктор.
— Опять буянил, — ответил добродушный санитар в светло-зелёном комбинезоне. — Пришлось укол сделать и к кровати пристегнуть.
Доктор Лунин кивнул и открыл дверь.
— Входите, Константин!
Симагин спал. В отличие от Гриши, на щеках барона горел лёгкий румянец. Он даже улыбался во сне — злой, торжествующей улыбкой. Кисти пристёгнутых рук были крепко сжаты в кулаки.
Я проверил его матрицу. Магический канал по-прежнему тянулся к голове Симагина. По нему медленно струилась энергия.
Матрица Симагина работала. Но Тёмный Проводник отбирал у него все излишки, оставляя барона на голодном пайке.
А какого чёрта мы этому потакаем?
Тёмный Проводник уже понял, что мы напали на его след. Какой смысл оставлять ему Симагина?
Не успев додумать, я понял, что это правильное решение. И не позволил себе сомневаться. Потянулся и резко разорвал магический канал.
Симагин выгнулся в кровати и закричал звериным голосом. Его пальцы вцепились в металлический каркас, словно хотели его сломать.
— Нет! — орал барон. — Нет! Я не хочу!!!
Он вытаращил побелевшие глаза.
— Верните меня обратно!
На крик из коридора прибежал санитар. Александр Михайлович махнул ему рукой и повернулся ко мне.
— Что вы сделали, Константин? Зачем?
— Нет смысла дальше его доить, доктор, — сказал я. — Ситуация изменилась. Может быть, теперь он пойдёт на поправку.
— Будем надеяться, — нахмурился Александр Михайлович.
Выходя из палаты, я негромко пробурчал себе под нос:
— А не фиг спать с такой довольной рожей!
Выйдя из госпиталя, я решительно сказал:
— Поехали, Серёжа! Полина, ты с нами?
— Нет, — неожиданно отказалась Полина. — У вас, похоже, будет мужской разговор. Не буду вам мешать, лучше высплюсь.
— Тогда увидимся завтра в училище, — улыбнулся я и поцеловал княжну. — Позвони, как доберёшься до дома, ладно?
Стоцкий озадаченно смотрел на нас.
— Ну, вы и быстрые!
— Пока, мальчишки!
Полина помахала нам рукой.
До фермы мы добрались на такси.
— Хороший дом, — одобрительно сказал Стоцкий, оглядывая моё жилище. — А это те самые големы?
— Ага. Погоди!
Я подошёл к големам и сказал, показывая Сергея:
— Это — свой! Его не трогать!
А то чёрт знает, что им взбредёт в каменные головы!
Затем я отпустил Рыжего с поводка, и он совершенно счастливый помчался по грядкам ловить мышей. Кстати, грызунов он ловил мастерски и съедал на месте, кроме голов. Головы мышей и крыс лис аккуратно складывал на крыльцо Казимира.
Я кивнул Стоцкому на дверь.
— Заходи, там не заперто.
А сам отправился к Казимиру.
— Мастер! Одолжи пару стульев и бутылку твоего яблочного!
— А тебе зачем? — подозрительно спросил Казимир. — Зови свою княжну за стол, ужинать будем.
— Я сегодня не с девушкой, а с другом, — ответил я. — Нам поговорить надо без лишних ушей.
— А княжна когда приедет? — заволновался Казимир.
— Да что ты про княжну заладил? Завтра она приедет. Надо же девушке отдохнуть хоть немного!
— Смотри, профукаешь девку! — привычно заворчал Казимир.
Но бутылку принёс и разрешил взять два стула из столовой.
— Погоди, закуски вам положу! Взяли моду — пить на голодный желудок!
Он притащил мне копчёного судака на огромном блюде.
Интересно, чего мастер так о княжне переживает? Прямо места себе не находит.
Но раздумывать о странном поведении мастера я не стал — и без него было, о чём подумать.
Я сунул бутылку в карман, одной рукой подхватил стулья, другой — блюдо с рыбой и направился в свой дом, аккуратно обходя грядки.
Увидев меня, Стоцкий начал что-то говорить. Но я его остановил.
— Погоди!
Откупорил бутылку и разлил по стаканам крепкий яблочный самогон.
— Давай!
Мы выпили по глотку и уселись с видом на пруд.
— А теперь рассказывай по порядку!
— Да что там рассказывать, — махнул рукой Стоцкий. — Я же тебе сказал. Со дня на день меня вызовут к Императору, присягать на верность. А потом Его Величество решит, что делать с нашим родовым имуществом. И решит он точно не в мою пользу.