— Крыса?
Граф Стоцкий улыбнулся уголками рта.
— В этом бродяге и при жизни было что-то крысиное. А, Виктор? Из какой норы его вытащили?
Начальник охраны нахмурил покатый лоб. Скомкал окровавленную салфетку и сунул её в карман пиджака.
— Какой-то притон на Петербуржской стороне. Я посмотрю по документам.
— Крысы часто возвращаются в свои норы, — негромко сказал граф.
— Понял, ваше сиятельство!
Виктор торопливо достал из внутреннего кармана рацию.
— Коля! Что у вас? Пока ничего? Разворачивайтесь и дуйте на Петербуржскую сторону. Адрес я сейчас передам. Да. Переверните там всё!
Граф Стоцкий приложил ладонь к панели. Кодовый замок негромко щёлкнул, и дверь открылась.
— Показывай, — кивнул он Виктору.
За дверью тянулся длинный широкий коридор. Он проходил через весь подвал. По этому коридору возили клетки и ящики с едой для людей и животных.
Двери кабинетов и прозекторских выходили в коридор. Сейчас все они были заперты, как и положено.
Но граф не сомневался, что это показуха.
Проклятое российское разгильдяйство!
Нанимаешь умников в белых халатах, платишь им огромные деньги. Но нечёсаный лаборант оставляет дверь открытой, сторож без присмотра лезет в клетку.
И в результате — два трупа и сбежавший оборотень!
Граф Стоцкий раздражённо толкнул дверь в кабинет начальника лаборатории.
Маг-доцент Хлопотов сидел за столом, подперев голову руками. На столе перед доцентом стояла наполовину пустая бутылка виски «Блэк лейбл» и широкий стакан.
Увидев графа, доцент попытался вскочить, но пошатнулся.
— Ваше сиятельство! — залепетал он, хватаясь руками за стол.
— Докладывайте, Валентин Григорьевич! — сухо сказал граф.
— Посмотрите сами!
Маг-доцент пробежал мимо графа и выскочил в коридор.
Валерий Васильевич вышел за ним.
На полу возле распахнутой клетки, запрокинув голову, лежал тощий паренёк в рабочей униформе. Его горло было располосовано от уха до уха. Под телом натекла огромная лужа крови. Кровь уже потемнела и начала подсыхать.
Неподалёку от тела валялась алюминиевая миска с остатками еды.
— Два дня назад мы ввели пациенту вытяжку из тканей твари третьего уровня, — торопливо объяснил маг-доцент. — Память пропала сразу, несмотря на экспериментальную методику. Вчера началась апатия, безразличие. По моим расчётам, до превращения в оборотня оставалось ещё дня три.
— Зачем вы его кормили? — спросил граф, рассматривая погнутые прутья клетки.
Породистое лицо мага-доцента испуганно вытянулось.
— Через три дня его всё равно должны были утилизировать, — жёстко произнёс граф Стоцкий. — Так зачем переводить еду на мертвеца?
— Так как же… он же человек, — беспомощно пробормотал Валентин Григорьевич.
Стоцкий с презрением посмотрел на мага-доцента.
И вот у этого испуганного мешка с дерьмом магическая матрица сильнее, чем у него, графа Стоцкого!
Ну, ничего!
Рано или поздно эксперименты дадут результат. Он, граф Стоцкий, отыщет способ усилить свою магическую матрицу. И Хлопотов ему в этом поможет.
А если не поможет — уедет отсюда в мешке, по частям.
— Трупы вывезти в лес и сжечь, — приказал граф начальнику охраны. — Клетку привести в порядок. Работы продолжать. Как только узнаешь, куда девался оборотень — немедленно доложи мне. И разгрузите, наконец, машину!
Граф прошёл мимо клеток, в которых бесновались и выли магические твари. В их глазах горело голодное безумие. Только выпусти — и эти твари бросятся жрать всё, что встретят на пути.
Дальше тянулись камеры. В них сидели бомжи и бродяги, которых люди графа подбирали на улицах и помойках.
Отбросы.
Человеческий мусор.
Но и мусор может принести пользу.
Этих оборванцев никто не станет искать, над ними можно ставить любые эксперименты.
Рано или поздно один из них превратится не в безмозглую тварь, а в настоящего мага.
И тем самым поможет графу Стоцкому.
По узкой винтовой лестнице граф поднялся из лаборатории прямо в свой кабинет. Нажал кнопку на нижней поверхности стола.
Тяжёлая дубовая панель за спиной графа с лёгким гулом сдвинулась, скрывая секретный проход.
Граф налил себе коньяку и вдавил клавишу селектора.
— Вызовите ко мне сына, — сказал он секретарю.
Через минуту в коридоре раздались лёгкие шаги. Дверь распахнулась, и в кабинет вошёл виконт Стоцкий.
Граф невольно залюбовался сыном. В свои восемнадцать лет парень здорово вытянулся, плечи раздались.