Лич стоял у сундука и поворачивал голову из стороны в сторону, что-то выискивая. Светляк на шлеме горел тускло, ровно, мертвенно. Над браслетом за его спиной покачивался, тихо хрустя и шурша, землисто-черный, с проблесками зеленого, вытянутый пузырь.
Я ощутил тепло, проникающее сквозь дубленую кожу моей куртки, услышал шипение и глянул вниз. По плечу, по груди расплылось золотистое сияние, магическая дрянь усиленно разъедала куртку.
На полу лежала упавшая с полки шкатулка, от которой почти отлетела крышка, и расколовшийся кувшин. Из шкатулки просыпались крохотные матово-белые костяшки, на них помигивали и трещали колдовские искры, а из трещины в кувшине что-то вытекало, пузырясь. Рядом поблескивали осколки фиала, оттуда и пролилась золотистая пакость, опалившая куртку и напольную плиту. Камень шипел, сочась едким золотым дымком, от него слезились глаза и першило в горле.
Тепло перешло в жжение, и я рванул застежки куртки.
Лич снял с крюка изогнутый сверток, зашуршал кожей и повернулся, сжимая в руке необычно широкий, матово-серый, кривой клинок.
Кольцо на моем пальце запульсировало жгучим холодом.
Вещество из фиала уже почти насквозь проело куртку, и я сбросил ее на пол. Из коридора донеслись голоса, стук шагов, лязг засовов и голоса. Услышали, Некратор вас забери, ну конечно, теперь просто не могли не услышать!
Лич шагнул обратно к пузырю, а дверь в комнату начала открываться. Если он исчезнет и портал закроется, то не останется никаких доказательств того, что здесь был кто-то еще. Только растерянный, не успевший сбежать вор да черный браслет на полу… Надо задержать его! Не было времени толком обдумать происходящее, я действовал по наитию: схватил куртку, набросил на то, что упало с полок, сгреб и швырнул в пузырь.
Тот качнулся сильнее, заклокотал, цвет его начал меняться. Лич пригнул голову, собираясь войти в портал. По пузырю побежали золотистые волны, все быстрее, быстрее, он набух, раздаваясь вширь, начал боком погружаться в стену, под которой лежал браслет.
Кольцо на пальце заледенело так, что пришлось, скрипнув зубами от боли, сорвать его. И в тот же миг пузырь лопнул. Распался клочьями черноты и болотной зелени, которые, будто листья, кружась, опустились к полу, тая в полете.
Дверь сокровищницы распахнулась. Лич наотмашь, не глядя, полоснул воздух кривым мечом.
И только сейчас я понял, что тот костяной. Прикрылся правой рукой, защищая лицо, качнулся назад, кончик меча вспорол рукав и кожу от локтя до кисти. Я повалился на спину, пополз, упираясь подошвами в пол. Рука стала неметь. Возникло ощущение, что она набухает, как старая коряга, упавшая в реку, напитываясь чем-то… тьмой, холодом, смертью. Через нее что-то проникло внутрь тела, все глубже, будто черная змея поползла – сквозь плечо, грудь, к животу, и там свернулась плотным шевелящимся клубком.
В воздухе надо мной проступил большой звериный силуэт. Он возник всего на несколько мгновений, но я успел разглядеть мохнатые лапы, длинный хвост и крупную вытянутую башку огромного пса или волка. На спине его были крылья, две тени, уходящие куда-то ввысь, сквозь потолок. Зверь разинул пасть, и до моих ушей долетело призрачное рычание. Видение тут же стерлось, но перед тем он успел повернуть голову и глянуть вниз, прямо на меня, жуткими сверкающими глазами. Когда призрака уже не стало видно, они еще несколько мгновений двумя белыми огнями висели в воздухе, а после угасли.
Первым в комнату влетел Арон и сразу метнул топор. Бросок был сильный, уверенный, меткий, но до лича топор не долетел. Взмахом руки тот отбил его в сторону, оружие с громким стуком врезалось в стену, топорище лопнуло, брызнув щепками.
Оно еще не успело свалиться на пол, а лич, отправив костяной меч в висящие на боку пустые ножны, схватился за палицу. Шкуру, в которую был замотан кривой клинок, он перед тем набросил на плечи и чем-то подколол ее на груди, чтоб не падала, превратив в подобие плаща.
Вслед за Ароном в сокровищницу вбежал усач с палашом и круглым щитом, из коридора за ним донесся топот ног и голоса. Арон, выхватив короткий меч, подскочил к личу.
Лучше бы он этого не делал.
Я лежал у полок, баюкая на груди раненую руку, к которой быстро возвращалась чувствительность, и ощущая плотный комок чего-то постороннего, что шевелилось где-то внутри меня. Зрение было затуманено, звуки доносились глухо. Лич переместился вперед вместе с лужей тьмы, в которой утопали его ступни. Качнулся магический светляк на шлеме. Короткий свист палицы – и потом звук, будто нерасторопная хозяйка выронила дыню со второго этажа, разбив о мостовую.