Я недоумевал:
— Зачем охотиться на мелочь? Нам надо попасть на острова, главный демон — там! Если его освободить, власть Вечных владык падет.
Потому что Первый их в порошок сотрет и пеплом пересыплет.
— Однако, долго очень, — качал головой практичный Варайя. — Ничего мы с того иметь не будем — раньше умрем.
— Если демоны начнут выходить из повиновения, враги могут забеспокоиться и пошлют сюда дополнительные силы!
— Главное, чтобы монстров с ними не было, а с ловцами мы управимся.
— Ну, вот как вы себе представляете мою охоту на демонов? Я же не могу бегать за ними по всему побережью!
— Что-нибудь придумаем.
Все шло к тому, что дальнейший путь мне придется проделать самостоятельно.
Третий в переговорах с вождем не участвовал. Постепенно я приходил к выводу, что его стиль поведения — самый правильный. Никаких компромиссов! Стоит проявить хотя бы тень сострадания, и тебе немедленно садятся на шею. А так, если Ракш не сможет привлечь дикарей на нашу сторону, то хотя бы будет знать, как нам от них скрыться.
Незаметно промелькнул месяц. Я начал понимать местную речь достаточно, чтобы объясниться с дружелюбным аборигеном, большего не требовалось — у так называемого «общего» языка тоже имелись свои диалекты, и совершенное владение наречием горцев не помогло бы мне в пути. Пора было выяснить, сумел ли Ракш разузнать дорогу хотя бы до ближайшего селения на поверхности, а еще лучше — до какого-нибудь караванного пути.
Однако Провидение вновь решило поиграть с Разрушителем в игры.
Я чинно обсуждал с молодыми шаманами возможности арконийской магии (это приблизительно как безрукий учил бы слепых вышивать крестом), но тут в пещере началась суета и моих собеседников куда-то позвали. Парни смылись, даже не пытаясь скрыть облегчение, но я знал, что завтра они все равно вернутся: даже пересказанные с чужих слов, традиционные для меня взгляды на магию были для них откровением. Например, забавные завитки простейшего опорного знака (такими балуются детишки, когда играют в волшебников) вызвали долгое сосредоточенное сопение. А в то, что чародеем можно стать, не нанося себе каких-то неисцелимых увечий, дикари так до конца и не поверили. Но это, по крайней мере, объясняло, почему местные женщины меня сторонятся (колдун — урод по жизни). Да было бы у них на что зариться…
Шум в дальнем конце стойбища нарастал, и любопытство пересилило лень — я пошел выяснять, в чем там дело.
В самой большой окрестной пещере собралось едва ли не все племя, в центре толпы переминались с ноги на ногу незнакомые мне люди, одетые гораздо цивилизованнее горцев, но при этом еще более грязные и оборванные. Преимущественно — старухи, окруженные оравой маленьких детей, с младенцами на руках и за спиною, несколько сгорбленных стариков с какими-то узелочками, один взрослый парень, но явно дебил. Необычная компания!
Я не стал толкаться локтями (хотя мог), а остановился у стеночки, воспользовавшись острым слухом Тени. Радовало, что происходящее перестало быть для меня бесконечным «бу-бу-бу». Говорить я, может, еще и не очень, а вот понимать — вполне.
Пришельцы просили у племени убежища, но им отказали в грубой форме. Суть их разногласий с дикарями и причину бегства в горы я упустил, застав только вынесение вердикта.
— Возвращайтесь в свою долину, — сурово постановил вождь.
— Но дети не одолеют обратный путь! На перевале снега по колено. Да и не сможем мы их там прокормить, нас осталось всего четверо!
Старухи, как я понимаю, у них за работников не шли.
— Нам самим нечего есть, и тут нет для вас места.
— У вас находится место для чужаков, — заверещал оборванец, тыча в меня пальцем (как углядел-то!). — А кровным родичам — от ворот поворот?
Я отчаянно соображал, как мне послать его так, чтобы Ракш не обиделся, но тут Варайя пришел мне на помощь:
— Да иди ты к Владыкам, Пепе! Когда нас ловцы одолели, твой Йокабе хвост задрал и — в сторону. Конечно, куда проще чужими-то детьми от смотрителей откупаться! А теперь, когда вас самих в оборот взяли — бежите назад, мол, помогите, братцы. Бог поможет!
— Пощади, Варайя! — заныл пришелец. — Нас самих селяне еле терпели, куда нам было твоих принимать.
— Да заработать твои селяне хотели, одаренными налоги отдать. Тогда Йокабе согласился, вот пусть и получает то, что заслужил!
Племя согласно роптало. В толпе я заметил Иракеля — на лице шамана мстительное злорадство мешалось с сочувствием. Интересно, а как он сам в рабы угодил?
— Смилуйтесь! — Пепе на коленях ползал перед бывшими соплеменниками, хватаясь за полы халатов и зарабатывая пинки. — Йокабе всем сказал: «Малой кровью откупимся, а в горах да пещерах — всем не жить».