Потому что где-то там шурша тканью дорогих юбок, по академии бродила вышедшая на охоту леди Гэдехар. Мои подозрения оправдались, она взялась за студенток.
И самое страшное заключалось в том, что студентки быстро узнали с какой целью к ним приглядывается незнакомая, мрачная леди, неуловимо похожая на их ректора.
Коридоры были переполнены. От напитавших воздух цветочных духов слезились глаза, а от подозрительных и угрожающих взглядов чесалось между лопаток.
Как в такой атмосфере непрекращающегося сражения выживает магистр я не знала. И знать не хотела.
Несколько дней я провела в безопасном неведении, которое было нарушено бесцеремонно и очень обидно. Одним хмурым осенним утром, когда традиционный утренний чай был уже выпить, а до обеда оставалось еще несколько часов, в библиотеку ворвался магистр Гэдехар. А за ним вплыла внушительная стопка бумаг и какие-то папки. Последней ползла змея.
— Доброе… утро, — пробормотала я, проводив взглядом магистра.
Мы с Анушем как раз разбирали возвращенные нерадивыми студентами книги и стояли около стола, а магистр прошел мимо.
Покосился на меня, кивнул и отправился дальше, туда, где за двумя стеллажами скрывался своеобразный читальный зал.
Змея дружелюбно, но совершенно непонятно что-то мне прошипела и поспешила за хозяином.
Мы с привиденчиком переглянулись.
— Он же не собирается здесь работать? — шепотом ужаснулась я.
Ведь только решила, что после того, как с книгами разберусь, еще чаю попью. У меня как раз сдобные булочки остались, которые я утром по пути на работу купила. Просто аромат в кондитерской стоял одуряющий и я взяла сразу много. Не рассчитала. Малика ко мне в последнее время ни на чай не приходила, ни просто так не заглядывала, и виделись-то мы с ней лишь в столовой во время обеденного перерыва — леди Гэдхар там не появлялась, так как не считала приемлемым питаться той едой, которую нам подавали. А Ануш в принципе к еде был равнодушен… да и есть не мог.
А теперь, если ректор будет сидеть в библиотеке, это же я, получается, со своего поста и отлучиться не смогу. И никакого мне чаю, и никакой булочки…
— Не позволю! — прошипел Ануш и полетел разбираться.
Я не слышала о чем они там спорят, распределяя книги по стопкам, но порой до меня доносился неясный гул голосов. Одина раз — возмущенное шипение.
Последние книги я раскидывала в спешке. Ужасно хотелось посмотреть что там у них творится, но нельзя было оставлять незаконченную работу, Ануш за такое из меня душу вытряхнет… и будем мы тогда вместе по академии летать..
Когда со всем разобралась и побежала смотреть, что интересного происходит в читальном зале, ругался уже один Ануш. Даже не ругался, ворчал. Нудно и монотонно.
И закончил свое выступление он решительным:
— И я не потерплю твоего присутствия в моей библиотеке!
Магистр кашлянул:
— Видимо, ты забыл, что вся эта академия принадлежит мне.
Привиденчик не был бы собой, если бы подобные мелочи могли его смутить. И он не смутился, только больше разозлился:
— Вся академия, возможно, но библиотека моя!
— Надеюсь, ты сообщил об этом госпоже библиотекарю? — поинтересовался Гэдехар, не утруждаясь скрыть иронию в голосе. И кивнул в мою сторону.
Ануш все свое внимание уделял ректору и мое появления заметил не сразу, а когда заметил, первым, что сказал было требовательное:
— С книгами разобралась?
И я бы непременно отчиталась, но магистр помешал.
— Ануш, ты забываешься. Она библиотекарь, ты заключенная душа. Это ты у нее в подчинении.
Привиденчика всего перекосило и он уставился на меня в непонятном ожидании. словно хотел, чтобы я слова магистра опровергла. А я их охотно подтвердила:
— Библиотекарь я, да.
Это было полное и безоговорочное поражение. Анушу просто нечего было на это сказать и он гордо уплыл прочь, мстительно пролетев меня насквозь. Я поежилась от пробравшего до костей озноба, на мгновение зажмурилась и задержала дыхание, чтобы не ощущать сырой запах смерти, что принесла с собой его близость.
А когда осмелилась открыть глаза и вздохнуть, наткнулась на неодобрительный взгляд ректора.
— Не позволяй ему так себя вести.
Я неопределенно пожала плечами. Хорошо ему говорить, а как мне не позволять, если меня с детства приучали подчиняться мужчине? И даже несмотря на все мое вопиющее неуважение к нашим традициям, я очень часто бессознательно им следовала.
Это же все равно, что я бы сейчас потребовала у магистра не позволять его матери так себя вести. Не игнорировать его желания и не навязывать свои… звучит хорошо и правильно, но трудновыполнимо.