Оказав мне услугу, он хочет теперь купить меня. Сегодня, двадцать восьмого ноября, я получил его согласие на арест Гуса, и еретик уже арестован.
Как слабо чувствует подёнка приближение урагана, предопределяющего ее полет, жизнь и… смерть! Милый Поджо Браччолини, poeto laureate,[53] неужели ты не поблагодаришь меня за то, что я открываю тебе тайны человеческого бытия? Они ведомы только богам. Вы, поэты, — их родные братья. Вы, подобно богам, создаете божественное из… ничего, — папа сухо засмеялся. — И люди платят вам за это. Как я… тебе!
Эта шутка не произвела на поэта никакого впечатления.
— Святой отец! Если бы я действительно приближался к божеству, как вы изволили выразиться, то осмелился бы заявить, что…
— …что ты, разумеется, не заявишь, — спокойно заметил папа. — Ты ведь не бог, а человек. Человек очень легко может проститься со своей головой. Между прочим, я вряд ли дал бы согласие обезглавить поэта, особенно если он может быть замечательным секретарем. Я знаю, ты сердишься на меня, милый Поджо, — продолжал папа, слегка похлопав секретаря по плечу. — Тебе жаль мраморную статую. Да? К сожалению, ничего нельзя было поделать. Из-за этой Венеры завязалась почти такая же сложная борьба, как вокруг Гуса. Но я вознагражу тебя за нее, щедро вознагражу. А сейчас оставь меня и запиши всё как следует. Благослови тебя господь!
Когда двери захлопнулись, в спальне слегка раздвинулись портьеры балдахина и между ними показалась полуобнаженная донна Олимпия. Папа улыбнулся и живо поднялся с кресла.
— Надеюсь, — сказал он, — вы слышали сейчас о таких деяниях, которые волнуют весь мир. Как ни жалки эти деяния, они мешают нам заняться другими, более важными и приятными делами. Им-то, мадонна, мы сейчас и предадимся…
Imperator augustus[54]
До Констанца оставалось всего три часа пути. Император решил остановиться в Юберлингене, городке, расположенном вдоль узкого хоботка Боденского озера. Сигизмунду захотелось пообедать. В Юберлингене поднялся переполох. Городской совет сбился с ног, не зная, где разместить и как накормить свыше тысячи придворных. Еще хуже было то, что император не сможет добраться до Констанца засветло. Гофмаршал пришел в отчаяние, — он-то отлично знал, чтó представлял собой обед Сигизмунда.
Император и императрица со своими ближайшими придворными заняли единственное хорошее помещение города — зал заседаний совета ратуши. В зале, облицованном деревом, выделялись резные карнизы и ярко окрашенные потолочные балки. Жёны богатых бюргеров вытащили из своих сундуков самые красивые платья, покрывала, серебряную и оловянную посуду, а жёны городских советников спешно наняли поваров и разыскали для императорского стола яства и вина.
Не спешил один Сигизмунд, — он не торопился даже… с обедом. Несмотря на большие неудобства, ему приготовили обычный обед из пятнадцати блюд. Гофмаршал с ужасом смотрел, как быстро закатывалось солнце, и распорядился зажечь факелы. А какая суматоха поднимется в Констанце! Ведь там придется готовиться к ночной рождественской мессе, на которой папа будет служить в присутствии императора. Сигизмунду надо успеть переодеться и поужинать. Одно утешение: в эту ночь никто не будет спать, и гофмаршал сумеет проверить до утра, где и как устроилась на ночлег свита. Разместить же ее — нелегкое дело: каждый десятый претендует чуть ли не на отдельный дворец.
Констанцские лодки, высланные для императора, давно причалили к юберлингенскому берегу. Уже готовы были к отплытию лодки с двадцатью четырьмя веслами, маленькие лодки, крытые челны и паромы для повозок. Лучи заходящего солнца играли на бронзовых фигурках святого Христофора, Георгия Победоносца и морских дев, украшавших носовую часть лодок. Гребцы забрались на сеновалы, — трактиры были забиты императорскими латниками и слугами.
Наконец Сигизмунд вызвал к себе гофмаршала и сообщил, что задержится здесь и после ужина. Время отправления — за час до полуночи. А как же полуночная месса? Успеем… Успеем. Пусть папа подождет его. Весь Констанц, все гости должны ждать императора! Чем больше будут ждать его, тем большее впечатление он произведет. О въезде в Констанц отцам города сообщит гофмаршал. Процессия — строго в соответствии с установленным порядком — с необходимыми интервалами, герольдами и факельщиками по обеим сторонам.