— Мы всего несколько столиков к завтраку приготовили, если вы не против сесть на другой стороне зала, — почтительно поклонился официант. — Хотя, если судить по погоде, к ленчу тоже никого ждать не стоит!
Он провел ее к круглому столику в алькове, на котором красовалась желтая посуда для завтрака. Оказалось, что она не единственная, кто спустился сюда спозаранку, — за столиком уже попивал кофе, перелистывая газету, загорелый брюнет — Стивен Дрейк! Она замешкалась у стула, и он оторвался от чтения и увидел ее. Он поднялся, на лице та же досада, что и у нее, и девушка никак не могла решить, не попросить ли официанта накрыть ей за другим столиком.
— Не желаете ли присесть? — прервал ее размышления Стивен Дрейк. — А то у меня завтрак стынет.
Джейн покраснела и последовала его совету, он плюхнулся на стул и как ни в чем не бывало продолжил трапезу. Девушка заказала себе кофе с тостами и от всей души пожалела, что не захватила с собой книгу; даже меню могло бы спасти ее, читала бы названия блюд, вместо того чтобы пялиться в пустоту.
К ее величайшему облегчению, официант очень быстро явился с заказом, и она занялась кофе. Ее компаньон и не думал отрывать взгляда от газеты, и его беспардонность окончательно вывела Джейн из себя.
«Черт бы его побрал! — взбесилась она. — Да почему я позволяю ему так со мной обращаться! Плевать мне на него!» Решив показать, что ей все равно, она подозвала официанта и попросила у него утреннюю прессу.
— Боюсь, мы ее только в следующем порту получим. Есть, конечно, корабельная газета, но я не уверен, готова ли она. Пойду спрошу.
Официант удалился, и Стивен Дрейк отложил наконец «Таймc».
— Это вчерашний выпуск, — поглядел он на девушку. — Я бы предложил поделиться раньше, но не думал, что такая газета заинтересует вас. Картинок маловато.
— Я не против несколько слов прочесть, — слащаво протянула Джейн, — если они не слишком трудные, конечно.
Он ошарашенно уставился на нее, и через несколько мгновений в глазах его появились веселые огоньки.
— Господи! Слишком покровительственный тон, надо полагать. Просто я привык, что женщин только бульварная пресса интересует. Простите меня, конечно, но вы слишком хороши, чтобы забивать свою прелестную головку подобной белибердой. — Он постучал пальцем по газете. — В любом случае я готов поделиться с вами, если вы не имеете ничего против вчерашних новостей.
— Совсем не против. Уж лучше вчерашняя «Таймс», чем сегодняшняя «Морнинг стар».
У него словно лампочку внутри выключили, и Джейн сразу же пожалела о своей бестактности.
— Извините, — пролепетала она. — Теперь я вам нагрубила. Просто я… я знаю, кто вы такой, и хотела пошутить.
— Шутка в том, что вы знаете, кто я. — Его густые черные брови удивленно взлетели вверх. — Большинство людей понятия не имеют.
— Я читала о вас в «Морнинг стар» несколько лет тому назад. Вы как раз ее владельцем стали.
Она не стала добавлять, что именно тогда решила для себя пойти туда работать, и ей стало любопытно посмотреть на его реакцию, узнай он, что она его сотрудница. Она прикусила губку, чтобы не улыбнуться в открытую. Вот бы Мегги на нее посмотрела! Делит завтрак и баночку мармелада с крупнейшим магнатом с Флит-стрит!
— Наверное, здорово такую власть иметь, — бесхитростно заметила она. — У вас, должно быть, полно планов, как еще выше забраться?
— Сейчас у меня вообще никаких планов нету. Я слишком устал.
— Устал?! Мне показалось, что вы слишком динамичны, чтобы устать.
— Даже динамомашина ломается, — вздохнул он. — По крайней мере, именно это мне твердили доктора последние несколько месяцев.
Он потер висок — жест, который она приметила раньше, но только теперь поняла, что это никакая не манерность, а признак переутомления. Тем же самым объяснялись морщины на лице и темные круги под глазами.
— Люди не понимают, что власть иссушает человека, высасывает из него жизненную энергию, — продолжал он. — Они думают, что главное — добраться до вершины, и все остальное легче легкого.
— Я бы сказала, что удержаться на вершине гораздо труднее, чем добраться до нее, — согласилась Джейн. — Одно дело, когда тебе нечего терять, другое — когда ты можешь потерять все, стоит одно неверное движение сделать.
— Но именно осознание того, что одна ошибка может привести к настоящему провалу, и придает власти особый вкус. — Он наклонился вперед. — Достигнуть вершин своего дела и не иметь конкурентов — все равно что похоронить себя заживо. Единственное, ради чего стоит жить, — опасность, риск, осознание, что ты один против всех. Обычный бизнес это как… — он задумался, подбирая сравнение, — это как жаркое без приправ!