Нет, силы у нее еще были и способна она была на многое, но вот калибр и частота прилетов была запредельно высока и тут даже ее Дар долго не выдержит. Больно кучно ложились снаряды!
Отступив назад и ощутив границу щита, я вновь обратился к удивительно спокойной рейдерше.
— Веста, держи свое привычное оружие. Контролируй фланги и тыл. — и материализовав ее баул с оружием дал девчонкам финальную отмашку.
Возникшая перед нами сфера с фиолетовыми прожилками стала сигналом для Мары.
— Правее, левее? — уточнила среброволоска.
— Давай на крышу того сарая на колесиках. — а в следующий миг Мара коснулась меня рукой и мир завертелся в знакомом переходе ее Дара.
Мгновение и мы на месте, при этом частично оглушены изрыгающим сталь и пламя армейским монстром.
Вот только глядя на засевшего внутри стрелка, который одной рукой ловко загонял в подающий механизм тяжеленные обоймы снарядов, а другой тут же жал на гашетку, нас разобрали противоречивые чувства.
От удивления и до злорадства.
Ну здравствуй, Варан!
Свел нас таки Улей!
Словно что-то почувствовав, сидевший за гашеткой кваз выбросил в нашу сторону руку с явным намерением приложить каким-то убойным Даром. Но я оказался шустрее и активированный «глушитель» превратил его яростный жест в бессмысленный пафос, а прилетевший следом сонм разномастных конструктов парализовал и обездвижил измененного убийцу.
Вот только это был еще не конец.
Парализованный кваз, как и боец в трюме Баржи, судорожно сжав гашетку ЗУ-шки отправил новую партию снарядов в «окуклившихся» Дарами девчат.
Я мгновенно дезактивировал «глушителя», поздно сообразив что расстояние до машины хоть и было более полусотни метров, но я забыл что за последние сутки я обожрался жемчугом как обкурившийся махоркой дурень.
«Глушитель» все же достал до машины с девчонками и худшим доказательством моего фиаско оказалась исчезающая фиолетовая «сфера» Лии…
Мир замедлился до скорости ползущей улитки, а я лишь разевал рот в беззвучном крике и смотрел как смерть в виде стальных болванок приближается к моим женам.
Тысячи мыслей промелькнуло в голове и осталась лишь одна — Они не должны умереть!!!
Едва стоило вспыхнуть в разуме этой триггерной думе, как мое сознание поглощает яркая вспышка.
Жуткое ощущение словно меня протягивают-проталкивают сквозь игольное ушко, а в следующий миг я обнаруживаю себя стоящим на пути приближающихся раскаленных болидов.
Не задумываясь о свершившемся и выпростав перед собой обе руки, я активирую «алмазный щит».
Спустя долю секунды время вновь понеслось вскачь, а моя защита подверглась невероятному давлению от роя прилетевших «смертельно» разъяренных «шершней».
Первый снаряд срикошетил и ушел круто вверх.
Второй расплескался по щиту и разлетелся во все стороны сонмом мелких, но не менее опасных осколков.
Третий расплющился в лепешку и «отскочил» далеко влево, в то время как я ощутил во рту солоноватый вкус собственной крови.
Четвертый ударил с такой силой, что раздавшийся в голове гул едва не низверг меня в пучину беспамятства.
Пятый… пятого, слава Улью, уже не последовало. Поскольку Мара яркой вспышкой своего Дара расплавила длинное дуло смертоносного орудия, при чем вместе с не успевшим покинуть казенную часть, снарядом.
Рухнув набок я мог лишь хрипло сипеть даже не пытаясь исцелить себя и пережидая пока моя энергетика малость «успокоиться», а раскрывшийся Исток пройдется по каналам своим целительным воздействием.
Нежные но сильные руки девчат слегка «перекантовали» меня и я оказался на мягких коленках Мары, в то время как остальные встревоженно крутились и пытались хоть как-то помочь.
Минут 10 ушло на восстановление. И все бы было хорошо, если бы я не разомлев от девичьей заботы и бессонной ночи, банально не заснул. И ладно бы просто спал, так я видимо еще и захрапел.
Пробуждение было болезненным. Поднявшаяся резко Мара выпустила мою буйную головушку, которой я чувствительно приложился о твердую земельку.
— Ауч… больно. — пожаловался я поглаживая ушибленный затылок.
— А не нужно симулировать умирающего. Мы знаешь как перепугались? — фыркнула Мара ловя на себе укоризненные взгляды остальных супруг, что явно не разделяли столь суровые методы «воспитания».