Он остановился и внимательно посмотрел на Люсинду, очевидно ожидая ее реакции. Она не поняла, какой именно, и потому просто кивнула:
— Продолжайте. Он нахмурился:
— Разве вы не удивлены, мисс Бромли? — А должна?
— Большинство членов тайного общества «Аркейн» считают, что эта формула всего лишь легенда, связанная с Сильвестром Алхимиком.
— Я помню, что мои родители иногда размышляли о возможности создания этой формулы. Разве это так уж странно? Зелье основателя, если оно существовало, было растительного происхождения, а мои родители были талантливыми ботаниками. Так что совершенно естественно, что их это интересовало.
— Проклятие, — разочарованно сказал Калеб. — Хватит о темных тайнах общества.
Она подождала, но извинения за грубое слово не последовало. Наверно, ей придется привыкнуть к отсутствию у Калеба светских манер.
— Если это может послужить вам утешением, мои родители в конце концов пришли к выводу, что любая формула, стимулирующая психические процессы, чрезвычайно опасна, а ее последствия, по существу, непредсказуемы. Наши знания психических процессов просто недостаточны, и поэтому нельзя без риска вмешиваться в эту область человеческой натуры.
— Ваши родители были мудрыми людьми, — с большим чувством в голосе отреагировал Калеб.
— Они были убеждены, что Сильвестру не удалось создать такой эликсир. Ведь он жил в шестнадцатом веке. В те времена люди верили в алхимию. Он не располагал достижениями современной науки.
— А в этом ваши родители были, к сожалению, не правы. Сильвестру удалось найти формулу. Чертово зелье действует, но, как и предполагали мистер и миссис Бромли, у него есть весьма вредные побочные эффекты.
Она удивилась:
— Вы в этом уверены? — Да.
— И какие же это побочные эффекты? — Люсинда была заинтригована. Ведь она ботаник, в конце концов.
Он остановился в дальнем углу библиотеки и взглянул на нее:
— Помимо всего прочего — привыкание. То немногое, что нам известно, почерпнуто из записей Сильвестра и тех, кто пытался воссоздать его формулу.
— Значит, Халси не первый, кто пытался это сделать?
— Нет, к сожалению. Некоторое время назад некий человек по имени Джон Стилвелл тоже экспериментировал с этой формулой. В процессе экспериментов он умер. Все его записи были конфискованы верховным магистром общества.
— Гейбриелом Джонсом — вашим кузеном.
Он кивнул и продолжил:
— Эти записи сейчас находятся в сейфе в Аркейн-Хаусе. Я их изучил. По мнению Сильвестра, человек, начавший принимать зелье, уже не может без него обходиться, а если перестает принимать, то обречен на безумие.
— Это действительно опасный яд. Но вы сказали, что он все же действует?
Он ответил не сразу.
— Да, — наконец сказал он. — Но нет ответа на вопрос — до какой степени и на какое время. Никто из тех, кто принимал снадобье, не выжил, поэтому у нас очень мало полезной информации об этом яде. Она побарабанила пальцами по столу.
— Вы хотите сказать, что лично никого из выживших не знали?
Калеб бросил на нее испытующий взгляд.
— Не хочу вас оскорбить, мисс Бромли, но при данных обстоятельствах я считаю ваше заявление довольно странным.
— А как насчет основателя? Самого Сильвестра Джонса?
Калеб сначала удивился, а потом улыбнулся. Эта улыбка, решила Люсинда, была просто обаятельной. Как жаль, что он редко прибегает к такому выражению своих чувств. Впрочем, они обсуждают дело об убийстве и другие, не менее печальные темы, которые обычно не вызывают улыбок.
Калеб вышел из угла и остановился перед письменным столом.
— Я поведаю вам один секрет семейства Джонс, мисс Бромли. Все мы убеждены, что именно этот наркотик убил нашего предка. Но поскольку в то время он уже был старым человеком, нет доказательств, что он умер от этого снадобья.
— Хм-м.
— Но мы знаем лишь, что старый алхимик принимал зелье незадолго до смерти. С его помощью он рассчитывал прожить еще лет двадцать. Правильнее сказать, что зелье ему в этом не помогло, а вот убило оно его или нет — неизвестно.
— Хм-м.
— Меня начинает беспокоить ваш интерес, — сухо заметил Калеб. — Пожалуй, следует напомнить, что мы обсуждаем вопрос, который верховный магистр и совет считают секретным.
— Вы мне угрожаете, мистер Джонс? Если это так, предлагаю сменить тему разговора. В данный момент я гораздо более озабочена тем, чтобы не попасть в тюрьму, чем последствиями, которые грозят мне за оскорбление верховного магистра.
На лице Калеба снова промелькнула тень улыбки — слова Люсинды его явно развеселили.
— Что ж, я понимаю.
— Продолжим о Халси, — напомнила она.
— Да, о Халси. Он одержим своими исследованиями. Мы уничтожили его прежнюю лабораторию, а его благодетели, похоже, уже не в состоянии финансировать дальнейшие эксперименты. Но я думаю, что он прекратил свою работу ненадолго. Это не в его характере.
Ей хотелось узнать, что случилось с прежними благодетелями Халси, но она посчитала благоразумным не спрашивать об этом.
— Вы думаете, он нашел нового патрона?
— Или его нашел тот, кто пытается приготовить это зелье.
— А Халси не задумываясь заключит сделку с дьяволом, — сказала она.
— Халси, возможно, и современный ученый, но, прочитав его записи, я понял, что в глубине души он алхимик. Алхимики готовы заключить сделку даже с дьяволом, только бы получить золото. Халси продаст душу в обмен на хорошо оборудованную лабораторию.
— Вы сказали, что потеряли след Халси?
— В записях Халси фигурировали списки редких настоек, специй и трав, которые он использовал в своих экспериментах. Я попытался взять под наблюдение лондонских аптекарей и травников, полагая, что рано или поздно Халси начнет приобретать нужные ему препараты. Но задача оказалась неподъемной для такого небольшого агентства, как мое. Вы имеете представление о том, сколько в Лондоне учреждений, продающих всевозможные настойки на травах? Их сотни, если не тысячи.
Она мрачно улыбнулась:
— У меня недавно был точно такой же разговор с инспектором Спеллером. Их тысячи, сэр. Нельзя забывать и те аптеки, которые продают патентованные лекарства. Некоторые из них поставляют весьма редкие и экзотические микстуры и эликсиры. Прибавьте к этому травников.
— Как вы, наверно, уже поняли, мне пока не удалось обнаружить какие-либо подозрительные закупки, которые указывали бы на Халси.
— Почему вы так уверены, что доктор Халси именно тот человек, который украл у меня папоротник?
— Возможно, я хватаюсь за соломинку. Но во всем этом деле просматривается весьма удовлетворительная логика. Кто бы ни украл ваш папоротник, этот человек знал о его необычных свойствах воздействия на психику человека. К тому же преступник должен обладать большими научными знаниями. Учитывая это, можно предположить, что в Лондоне в настоящий момент не может быть слишком большого числа людей, соответствующих этому описанию. И по времени тоже все сходится. Прошло не более восьми недель с тех пор, как исчез Халси. У него было достаточно возможностей продать свои услуги новому патрону.
— Похоже на правду.
Калеб достал из кармана часы.
— Черт.
— Что на этот раз, мистер Джонс?
— У меня к вам еще очень много вопросов, мисс Бромли, но им придется подождать до завтра. Моего внимания требует еще одно весьма срочное расследование. Необходимы кое-какие приготовления. — Он спрятал часы. — Когда оно закончится, я смогу сосредоточиться на Халси.
Он направился к двери, не теряя времени на вежливое прощание.
Люсинда выскочила из-за письменного стола.
— Минуточку, мистер Джонс, прошу вас.
Калеб повернулся и, не снимая руку с дверной ручки, нетерпеливо спросил:
— Да, мисс Бромли?
— Давайте проясним один очень важный вопрос, — твердо сказала Люсинда. — Я нанимаю вас для расследования кражи папоротника. Если окажется, что этот ваш безумный ученый, этот Халси, украл папоротник и приготовил яд, который дали лорду Фэйерберну, тогда ладно. Но я ни в коем случае не нанимаю вас на поиски какого-то безумного алхимика, пытающегося усовершенствовать формулу вашего предка. Ваша задача не допустить, чтобы я попала в тюрьму. Надеюсь, мы поняли друг друга?