- Ты считаешь, что эти две смерти связаны?
- Да, потому что если бы отец по-прежнему доверял мне, на месте Анны была бы я.
Алена сидела в кресле, неестественно выпрямившись, и смотрела Симке прямо в глаза. Ее взгляд было очень трудно выдержать, но Симке это удалось. Не отводя глаз от Алены, Сима достала из ящика стола диктофон, бумагу и ручку и внятно произнесла:
- Медленно и по порядку, поехали!
- Джонни всегда говорил, что главное - это доверие и любовь человека, который тебя воспитал. Особенно доверие, потому что это сила. Когда я сказала ему, что не могу бросить отца даже из-за него, он сказал, что это прекрасно, что мы с отцом так доверяем друг другу, что у нас нет никаких тайн, кроме нашей с Джонни тайны, разумеется, - плавно начала Алена.
Симка была в бешенстве, усилием воли она сдерживала себя и даже делала вид, что стенографирует всю эту галиматью. Единственное, в чем она была уверена, так это в том, что больше никому не откроет ночью дверь и что имя Джонни она больше не захочет слышать никогда. Краем глаза взглянув на Алену, она поняла, что чуда не произойдет.
- Джонни говорил мне, что отец очень одинок и что я не должна
оставлять отца без присмотра, потому что многие женщины захотят воспользоваться его одиночеством, чтобы отнять его у меня, поэтому я должна быть очень внимательна. Тогда я не слушала Джонни, мне казалось, что с моим отцом ничего не может случиться. Этим мерзким "жабам", которые хотели его завоевать, я устраивала такой прием, что они больше не смели показаться у нас в доме. Все мои мысли были только о Джонни. Боже, он такой заботливый! Он всегда находил время, чтобы справиться о моем отце и о наших с
ним отношениях. Только теперь я поняла, что духовная связь между родными чувствуется на расстоянии. Я должна была почувствовать опасность, ведь я же обращала внимание на странные вещи, которые происходили с отцом. Но наш канал астрального общения был заблокирован. Из-за этого я не слушала Джонни и уделяла отцу слишком мало внимания. Я была слишком поглощена собой, своей любовью и своими играми во взрослую жизнь, чтобы понять, что что-то не так. - Увидев, что Симка перестала записывать, Алена заволновалась: - Нет-нет, все это не то, мысли убегают, сейчас, сейчас...
- Что такого странного ты замечала в последнее время? - несколько резче, чем хотела, спросила Симка.
- Звонки по телефону. Кроме того, отец очень разнервничался по поводу кражи у него папки и портмоне и несколько раз сказал, что это не случайность. Да, машины! За мной несколько раз ездил неизвестный молодой человек на зеленой "Вольво". Я думала, что он хочет со мной познакомиться. Когда я рассказала об этом отцу, он побледнел и даже отобрал у меня ключи от машины на какое-то время. - Алена говорила четко и ясно, но было видно, что это дается ей с трудом и она старается изо всех сил. - Да, и самое главное. Однажды я ходила с друзьями в ночной клуб, у меня в тот день было очень плохое настроение, и я, в общем... - Алена замялась.
- Продолжай! - подбодрила ее Симка.
- ...Выпила сильно. Когда я пришла домой, отец не кричал,
не ругался, а просто долго-долго смотрел на меня, потом крепко
прижал к себе и сказал: "Я не могу доверить тебе это, хоть ты
моя единственная дочь". Я тогда ответила ему, что мне не нужны
его тайны, что у меня самой есть такие тайны, которые он никогда не узнает, потому что я берегу его нервную систему.
- Ты имеешь в виду Джонни? - с ужасом от того, что, возможно, придется узнать еще одну тайну, спросила Симка, но Алена ее не слушала.
- Господи, я еще рассмеялась! Дрянь, гадина, как я могла! А потом
сняла трубку, чтобы позвонить Джонни, и услышала, как отец разговаривал
с Анной, с этой "хрустальной вазой", как я ее называла про
себя. Мамочки, он доверил ей свою тайну, свою жизнь и умер. Нет,
его убили, а потом убили и ее! Ну, простите меня! Я не хотела,
простите меня! - Алена затряслась в приступе беззвучного плача.
Симка попыталась успокоить ее, но безуспешно - Алена зарыдала в голос:
- Папа, папочка, я ничего не знаю, но меня тоже убьют,
как и тебя. Они кругом, они следят за мной, я чувствую, как на
меня смотрят, как наблюдают за мной и ждут, что я буду делать. Это
такая мука - жить под микроскопом. Но я никому не могу ничего
объяснить, почему все думают, что я больная?
Не слушая Аленины вопли, Сима придвинула ей стакан с микстурой, вложила в искривленный плачем рот пару таблеток снотворного. Алена, продолжая причитать, неожиданно послушно выпила и таблетки, и микстуру, голос ее становился все тише, и вскоре она перешла на еле слышное бормотание:
- Джонни, я буду ждать тебя, я сделаю все, как ты хочешь. Папочка,
больше я никогда тебе ничего не расскажу. Прости меня, папа.
Симка легко подхватила на руки практически невесомую девушку и перенесла
ее в комнату на диван.
- Не уходите, - попросила Алена; глаза ее слипались. Вдруг
она схватила Симку за руку и, притянув к себе, прошептала ей в
ухо: - А ведь тьма все знала!
- Какая еще тьма, не выдумывай, - успокаивающим тоном тихо
сказала ей Симка. - Спи.
Последнюю фразу можно было и не говорить, потому что Алена, свернувшись
маленьким калачиком на большой Симкиной постели, мгновенно заснула.
Выйдя из комнаты, Симка сначала открыла новую пачку сигарет и жадно
затянулась, потом пододвинула телефон и быстро набрала загородный
номер. Трубку взяли только после семнадцатого гудка, когда Симка,
уже отчаявшись, хотела дать отбой. Услышав недовольный и встревоженный
голос матери, постаралась быть предельно краткой:
- Мам, не волнуйся.
- Да ты хоть знаешь, что у нас сейчас творится? - разгневанно
спросила Марина Алексеевна.
- Мам, дай договорить. Она у меня, слышишь, Алена у нас в квартире,
перебила ее Сима.
- Ты ей что-нибудь давала?
- Я дала ей успокаивающей микстуры и таблетку снотворного, сейчас
она спит, но лучше пусть кто-нибудь подъедет за ней, а то через час
я сама усну, поскольку кофе больше у нас нет.
- Потерпи часок, сейчас за ней приедут, - уже
намного спокойнее сказала Марина Алексеевна, - она при тебе
приняла лекарства?
- Да, при мне. - Симка несколько помялась и вдруг совершенно
неожиданно для себя спросила: - Ма, а нельзя ей как-нибудь
без больницы обойтись? Жалко девчонку.
- Давай не будем это сейчас обсуждать, жди ребят, - отрезала
Марина Алексеевна, - поговорим дома.
Передавая спящую Алену на руки двум огромным санитарам, Симка посмотрела на спящую девушку и почувствовала неприятный осадок в душе.
"Неужели гуманность - это заразно? Все! Никогда больше не буду общаться с психически больными людьми", - уговаривала она себя, пытаясь успокоить свою совесть, взбудораженную чужим бредом. Но одна мысль все-таки не давала Симке покоя: "Ведь она прибежала к тебе босиком, из загорода, умоляла не сдавать ее в больницу, но ты все равно ее туда сплавила".
- Да не переживайте так, Сима, - неожиданно сказал Виктор - один из санитаров; он собирал Аленины вещи. - Она без больницы не проживет, это я точно знаю. Такие, как она, на воле быстро разваливаются, а то еще и натворит чего, у них это часто бывает. В больнице ей самое место. Подлечат, а там, может, и отпустят! Больница у нас хорошая, вы же знаете.
- Да я и не переживаю за нее, я за мать больше волнуюсь. Это какие же нервы надо иметь, чтобы с ними общаться? Я после одного вечера чуть с ума не сошла. Как вы только справляетесь?
- Мы привыкшие, - весело подмигнул Виктор. - Ну, спокойной ночи, отдыхайте!
- Спокойной ночи, - вяло попрощалась Симка.
Проводив санитаров, она вновь позвонила матери и, услышав ее спокойный голос, спросила:
- Мам, ну ты как там? Сильно устала?
- Да ничего. Ребята уехали?
- Только что.
- Ну и хорошо.
- Мам, не задерживайся на работе. Я чего-нибудь вкусненькое приготовлю, хочешь?