Эвелина положила трубку, несколько задетая тем, что Мохаммед, судя
по всему, был уверен, что она не откажется. И она поедет! Обязательно поедет, и всего через несколько дней они будет вместе.
ГЛАВА 14
Москва, 1999 год
Сима сидела за единственным на три кабинета компьютером и, пока никто на него не претендовал, самозабвенно "мочила" монстрообразных пришельцев из космоса. При каждом "выстреле" раздавался страшный грохот, но она не знала, как отключить звук, чтобы не привлекать к себе внимания. Сима с такой силой лупила по клавиатуре, что в любую минуту могла разнести ее вдребезги. Из-за шума она не заметила, как на пороге появился ее начальник, крупный мужчина с седыми волосами, который терпеть не мог компьютеры вообще, потому что ничего в них не понимал, и компьютерные игры в частности. Он неоднократно приказывал сотрудникам стереть все игры, но местные хакеры навставляли туда столько паролей и хитростей доступа, что его верный заместитель Ерохин, начальническая подлиза, с задачей не справился.
Когда Сима заметила своего начальника, было уже поздно. Он возвышался над ней и с негодованием смотрел на экран. Сима съежилась под этим взглядом и лихорадочно нажала клавишу "Эскейп", забыв, что выход в "игрушке" через меню, и вместо того, чтобы исчезнуть, монстр безжалостно добивал беззащитного и лишенного Симиной помощи космического рейнджера.
Начальник приготовился было зачитать инструкцию о служебных обязанностях, но, взглянув на виноватую Симу, передумал.
- Ну, что нового по твоему делу? - спросил он подчиненную.
- Ой, все так запущено, - непосредственно ответила Сима, благополучно избежавшая начальнического гнева. - Одна из главных свидетельниц, на чьи показания можно было рассчитывать, скорее всего шизофреничка. Другая свидетельница, кстати, тетка этой шизофренички, преспокойненько умотала за границу.
- Ну, этого запретить невозможно. - По сожалению,
звучавшему в его голосе, было понятно, что, будь его воля, он бы запретил всем все на свете. - Ну ладно, Серафима, займись делом. Нечего в игрушки играть, не маленькая!
Но Серафима и так уже потеряла интерес к игре и выключила компьютер. Вытащив из письменного стола распечатку, которую ей дал Винаров, еще раз внимательно перечитала ее. Ничего особенного: биографические данные, родственники, круг общения, род занятий и доходы. Было очевидно, что Эвелина отнюдь не бедствовала (это пусть интересует налоговую полицию), при этом особенно не перетруждаясь, хотя ее "род занятий" Сима находила весьма своеобразным. Свободное время проводила в поездках и развлечениях. Часто встречалась с друзьями, среди которых немало иностранцев (это пусть интересует ФСБ). Но что-то в прочитанном насторожило ее. Сима еще раз пробежалась по тексту и остановилась на одном имени: Джон Гершович. Она определенно слышала его раньше. Но от кого?..
Вечером, когда они с матерью пили чай на маленькой кухоньке,
Сима, размешивая в чашке сахар, как бы невзначай спросила:
- Мам, тебе имя - Джон Гершович ничего не говорит?
- Конечно, говорит, - уверенно сказала Марина.
Это тот американец, которого взорвали в Тель-Авиве. К тому же, Марина сделала паузу, - он и есть американский муж Алениной матери.
Марина наслаждалась произведенным эффектом, наблюдая, как потрясенная Сима чуть не выплеснула на себя чай. Cима перевела дух и с нескрываемым торжеством произнесла:
- А что бы ты сказала, если б узнала, что его имя я нашла в списке "контактов" Эвелины, который я получила в ФСБ?
- Ты уверена, что это тот самый Джон Гершович?
- Ну, если ты знаешь десяток американцев с именем Джон Гершович, то, может быть, и не он, - не удержавшись, съязвила Сима.
Обе женщины сразу потеряли интерес к вечернему чаепитию и принялись бурно обсуждать новость. Больше всего Марину задевало то, что Эвелина умолчала о знакомстве с Гершовичем. Она подробно пересказала Симе их разговор в тот вечер, когда они увидели по телевизору репортаж о его гибели в Тель-Авиве.
- Ну надо же! - недоумевала Марина. - Мне казалось, она такая открытая, такая одинокая. Я думала, что она нуждается в моей поддержке, думала, ей надо выговориться, поделиться, ведь столько всего ужасного произошло за последние месяцы. И зачем ей нужно было скрывать свое знакомство с этим американцем?
- Ой, мам, ты такая наивная! - не удержалась Сима. - Не просто знакомый, а наверняка любовник!
- Тебе везде любовники мерещатся, - оскорбилась уличенная в наивности Марина Алексеевна и, взяв сигарету, раздраженно щелкнула зажигалкой.
- Ну знаешь, в этом семействе сам черт ногу сломит. Я уже не понимаю, чему верить, чему нет. По словам Алены, она спала с этим самым Джоном чуть ли не с пятнадцати лет! Тут волей-неволей любовники замерещатся! Кстати, как ты думаешь, это правда?
- Понимаешь, - уверенно заговорила Марина, оседлав
своего любимого конька, - здесь очень сложный комплекс: и чувство
вины по отношению к отцу, и стремление отомстить матери, и жажда самоутверждения, и кризис идентичности... Все по Фрейду: жуткая смесь комплексов Электры, Эдипа и еще черт знает кого. - Мать была не сильна в психоанализе. - Короче, думаю, она все врет. То есть не специально, конечно, а
из-за своих болезненных фантазий. - Марина продолжила монолог,
густо перемежая его профессиональной терминологией.
Симка окончательно запуталась и из всего сказанного поняла только, что Джон Гершович, возможно, и не был любовником своей падчерицы. Вздохнув с облегчением, она выхватила у матери сигарету и затянулась.
- Господи, и как ты куришь такую гадость? - Сима даже закашлялась.
- Не нравится - не кури! - вдруг разошлась Марина.
И вообще, всем тебе мать плоха!
- Мамочка, дорогая, - стала подлизываться Сима, обнимая
мать за шею. - Ты у меня самая умная, самая красивая, самая
замечательная. Давай я заварю свежего чайку.
Мир в семье был восстановлен.
* * *
Симка катастрофически опаздывала. Перепрыгивая через несколько ступеней на лестнице, расталкивая хмурых посетителей в обшарпанных коридорах прокуратуры, она влетела в кабинет, чуть не сбив с ног стоявшего у открытого сейфа Володьку Снегирева.
- Ой, прости! Привет! Как дела? - выпалила Сима на
одном дыхании, плюхаясь за свой стол.
- Дела в сейфе, - плоско сострил Володька. - А ты, гляжу, опять проспала!
- Проспала, ой, проспала! - покаялась Сима. - И,
если честно, до сих пор толком не проснулась. Володечка, солнышко
мое, сделай кофейку, будь другом. Едва глаза продрала - и бегом на работу. Даже позавтракать не успела. - Сима жалобно посмотрела на Снегирева.
Уже привыкший к такому обращению, Снегирев вздохнул и покорно
поплелся к своему столу, оттуда извлек жестяную банку "Нескафе" и, наливая воду из пластиковой бутылки в большую жестяную кружку, включил в розетку мощный кипятильник. Вода быстро закипела, и он принялся готовить кофе для Симы. Сима с удовлетворением следила за его хлопотами, изображая жертву бессонницы.
- Пей уж, страдалица! - подвинул к ней чашку Снегирев.
Симка с наслаждением сделала глоток:
- Спасибо, золотце! Век буду благодарна, что спас меня от смерти. Она не пожалела слов благодарности, а потом поинтересовалась: - Кстати, как там твои дела? Что-нибудь вырисовывается?
- На что это вы, дамочка, намекаете? - грозно вскинулся
Володька.
- Что ты! Никогда в жизни! Просто хотела поинтересоваться, как
там подруга? Не скучает? - Симка слащаво улыбнулась.
Помощь, как и полагается честному работнику прокуратуры, надеюсь, оказываете в полном объеме?
Володька нахмурился, и Симка решила, что лучше не пережимать. Она напустила на себя наивный вид и, пристально глядя Снегиреву в глаза, начала подлизываться:
- Ну, не злись, Володь. Расскажи лучше, что-нибудь новое появилось
по Инкиному делу?
- Да черт его знает! - Володька потер свои румяные гладко выбритые щеки. - Налицо два убийства: Инниной подруги и ее сутенерши.