Над ними жарилось непременное асадо. Злобно шипели падавшие капли жира, дул несильный ветерок, отгоняя чад и запах мяса. Почти весь комсостав, кроме дежурных, сидел у огня в неглубокой ложбинке у костерка. Чуть поодаль, под врезанными в склон жердевыми навесами и в парусиновых палатках разместились штаб, «боксы» для грузовиков и радийка, на которую время от времени поглядывали все собравшиеся.
Там горела керосиновая «летучая мышь», трепыхались зеленые крылышки индикаторов настройки, шуршал эфир и постукивал ключ. Но — бесполезно, минут через десять попыток дозваться радист снял наушники и помотал головой из стороны в сторону.
Хрен, связи как не было, так и нет.
— Сиди теперь, гадай, что там случилось, — буркнул Хосе, переворачивая мясо на решетке. — Они не могли утопить станцию?
— Они могли утонуть вместе с баржей, — невесело ответил я, содрогнувшись при воспоминании о сегодняшнем налете боливийцев.
— Может, «Умайта»? — Хавьер с надеждой повернул ко мне лицо, на котором гуляли отблески огня.
«Умайта» могла бы сбегать вниз по реке, встретить баржу и передать сообщение — речники, носившие гордое имя «Флот Парагвая», выцыганили у меня несколько станций и радиофицировали свои посудины.
— Канонерку не отпустит Эстигаррибия, — повернулся с пуза на бок Ларри, — она прикрывает Пуэрто-Касадо и не стронется, пока «Парагвай» не придет на смену.
А это случится никак не раньше завтрашнего дня. И то, что идущий с низовьев шустрый «Парагвай», систершип «Умайты», еще не догнал тихоходную баржу с трактором, навевало совсем нехорошие мысли. Только слабенько, как угли костра, тлела надежда.
Оставалось ждать — вдруг баржа на подходе, вдруг тамошний радист сподобится выйти в эфир, вдруг, вдруг, вдруг…
По-хорошему, нужны резервные станции, но, блин, откуда их взять? И без того в сопровождение грузов как от сердца отрывал, у боевых подразделений, с тем расчетом, чтобы потом забрать обратно. А ведь кроме водоплавающих над нашими приемопередатчиками кондорами кружились стаи сухопутных полковников, включая самолично Ивана Тимофеевича Беляева, которому отказать почти невозможно…
Тем более, что «говорящих с ветром» изобрела вовсе не армия США — здесь на прием и передачу сажали индейцев-гуарани, чей язык знают почти все парагвайцы. С другой стороны фронта немного гуарани тоже есть, но там их, как аймару, кечуа и других индейцев, предпочитают в армию не брать, ну так кто же боливийцам доктор?
Рации, рации… В Овьедо и так работают не покладая рук, чтобы выполнить мои заявки, Термен обещал через месяц отгрузить новую партию, но через месяц неизвестно, много ли от нас останется.
— Давайте посуду, — уцепил и переставил решетку с углей на камни Хосе.
Шкворчащее асадо разобрали мгновенно, кое-кто не стал дожидаться, пока оно остынет, полоснул ножом и впился зубами в жареное мясо, подхватывая капли сока кукурузной лепешкой.
— Никогда бы не подумал, что мясо может опостылеть, — с набитым ртом выговорил Хавьер.
— Может, ты хочешь бобов? — невинно спросил Панчо. — Или кукурузы?
— Маниока ему дайте! — иезуитски поддел Ларри.
Да, диета у нас скудновата — говядины навалом, муки или бобов тоже, а вот со свежими овощами или фруктами беда. Хорошо хоть наученные врачами тыловики возили лимоны, а то бы к расстройствам желудка прибавилась цинга.
Все упиралось в снабжение — накидать в трюм мешки или пригнать стадо коров куда проще, чем доставить помидоры, гуайяву или папайю. Не говоря уж об огурцах и всяких там авокадо.
Даже наши собственные грузы запаздывали или застревали, что неудивительно — все снабжение армии толкалось по единственному маршруту. Хотя нам грех жаловаться, с логистикой у парагвайцев не в пример лучше, чем у боливийцев.
Во-первых, река, а на ней кроме барж и пароходиков — те самые две канонерки. Мало того, что вооружения как на легком крейсере, так еще их построили в Италии с учетом возможных перевозок войск, по девятьсот человек влезает.
Во-вторых, от Пуэрто-Касадо в самую середку Чако, к фортинам, идет самая настоящая железная дорога. Правда, узкоколейная, к тому же, в Парагвае плохо с техническим персоналом, и ее обслуживают приглашенные аргентинцы. Аргентина, как ни странно, держит вполне дружественный нейтралитет, иначе Парагвай просто задохнется — без свободной навигации на Паране ему не жить.
Ну и в-третьих, замечательные грузовики «Атлант» в количестве ста штук (не считая отжатых) — то ли взятка, то ли плата местным властям, чтобы они закрыли глаза на художества сеньора Грандера и сопровождающих его лиц. С ними автопарк армии Парагвая вырос как бы не в полтора раза, повозку с лошадкой тут уже не встретишь. Как ни странно, это позволило обуть патапилас, босоногих солдат — кожу перестали тратить на сбрую.