Но сейчас Гунте было уже все равно. Завтра она уедет отсюда и оставшуюся неделю отпуска проведет в деревне, у бабушки. А потом возвратится в Лиепаю или поедет к новому месту службы — в Ригу, какую-нибудь Индру или в Айнажи, все-едино. Лишь бы не пришлось работать в одном отделе с Сашей, этого она не выдержит!
Слезы мешались со снежинками, которые ветер швырял в лицо. Чем смыть горечь сегодняшнего дня?
Она пересекла вестибюль и открыла дверь в бар.
Войткус все еще находился в продуктовом складе. Он понимал, конечно, что не имеет полномочий задерживать после работы, и еще менее — допрашивать завскладом, но ему нужна была ясность. И — как ни Странно — Гринберг не протестовала, хотя не хуже его самого знала, что у инспектора нет даже официального указания, не говоря уже о санкции прокурора… Ей тоже хотелось как можно скорее ликвидировать досадное недоразумение. Уехать в Ригу — пусть хоть в полночь, зато со спокойной душой.
Полуподвальное помещение было обширным, с двумя большими окнами, которые, правда, давали немного света, потому что выходили к откосу дюны. Мешки с крупой, мукой, изюмом и сухофруктами, ящики с банками самых разных овощных консервов, закрома с картофелем и морковью, штабеля пачек соли и сахара, куча коробок с макаронами, пирамида емкостей с приправами, пестрые ряды бутылок. Но главное богатство хранилось за железными дверями, что вели в холодильник: мясо и колбасы, масло и сыр, а также деликатесы, подававшиеся на стол по большим праздникам.
Здесь, по мысли Войткуса, и находился центр всех махинаций, тут надо было искать ключ к раскрытию нарушений закона. Нельзя до последней горсти установить, сколько израсходовано манки или перловки, вычислить, сколько маслин было вложено в супы или сколько яиц вбито в муку для оладий. Зато каждый килограмм мяса или масла должен быть отражен в документации, потому что ежедневные нормы их расхода были строго определены. В инструкции записано, сколько граммов жиров полагается каждому отдыхающему на завтрак, обед, ужин. И не менее точно можно высчитать, сколько можно украсть, манипулируя с весами. Однако самый значительный «левый» остаток, безусловно, создавали продукты, которые можно было списать на еще не приехавшего или досрочно уехавшего — одним словом, на счет Отсутствующих лиц. Эти продукты вообще не попадали на кухню, но отправлялись прямиком на черный рынок.
Как и всякий молодой работник милиции, Александр Войткус мечтал работать в отделе по борьбе с наиболее опасными преступниками, задерживать убийц и грабителей, насильников и автомобильных воров. Казалось, именно там понадобится концентрация всех сил души, знаний психологии, способности аналитика. Но со временем он понял, что не менее опасны и расхитители государственных средств, действующие хладнокровно, по заранее разработанным планам, а не в состоянии аффекта, во власти болезненных или низких побуждений. Уличить их порой бывало еще труднее, потому что для этого нужно было знать не только основы криминалистики, но и тонкости народнохозяйственной жизни — начиная с бухгалтерии и кончая инвентаризационной системой.
Работа, какой бы она ни была неприятной, остается работой, и ее следует делать по возможности лучше: если уж взялся за плуг, то не оглядывайся назад. С годами старший инспектор Войткус приобрел известность крупного специалиста, и ему доверяли самые сложные задания, в том числе и до такой степени запутанные, что искать там какие-либо доказательства казалось безнадежным. И свою прославленную настойчивость он старался использовать и сегодня.
— Скажите, по каким принципам вы выписываете, вернее — выдаете продукты?
— Согласно численному составу, который накануне получаю в дирекции, — без запинки, словно выученное стихотворение, уже не в первый раз повторила Ольга Гринберг. — И в соответствии с меню…
— Следовательно, вы знали, что сегодня около половины отдыхающих поедут на экскурсию в Ригу и к обеду не вернутся?
— Такие мелочи не калькулируются. В последний момент многие отказываются ехать, а бывает, ломается машина и поездка вообще отменяется.
— Правильно. Но сегодня ее не отменили. Куда девались продукты, которых не съели экскурсанты?
Гринберг пожала плечами, как бы показывая, что подобные мелочи ее не интересуют.
— Откуда мне знать? Закуски и десерт, наверное, оставили на столах — чтобы съели на полдник, если проголодаются в Риге. Остальное пошло в общий котел: официанткам, судомойкам, мало ли кому.