Возвращение Маго в Артуа также предполагало установление полного контроля над администрацией графства. Благодаря ряду реформ графиня показала, что осознает социальные и политические изменения своего времени, к которым должна была приспособиться ее форма правления. Вынужденная во время мятежа жить за счет бургундских ресурсов и королевских пожертвований[259], она возобновила сбор доходов со своих владений, как только, в 1318 году, с Артуа была снята королевская опека. В то время как бальи вернули себе прерогативы, которыми они пользовались до 1315 года, другие учреждения были реформированы с целью обеспечения безопасности. Маго усилила контроль за охотничьими угодьями графства, заменив прежних смотрителей пешими и конными сержантами. Еще одним последствием мятежа, которое выявило недостатки оборонительной системы графства, стало восстановление должностей кастелянов (châtelains, шателенов), которые в XII и XIII веках были постепенно вытеснены бальи.
На самом деле, в период правления Роберта II кастеляны довольствовались тем, что заботились о содержании замков и руководили немногочисленными людьми, которые их защищали. Их власть не распространялась за пределы стен и они были скорее капитанами, которые с помощью сержантов, арбалетчиков и оруженосцев защищали замки и сельскую местность. Когда в начале XIV века к власти пришла Маго, она унаследовала апанаж, в котором кастеляны были не более чем вассалами, охранявшими графские замки. Эта эволюция отражена в лексике, поскольку в документах термин châtelain эквивалентен — страж замка. Хотя графство Артуа по административному управления было близко к королевскому домену, где управление в основном базировалось на бальи и прево, реформа, проведенная в 1319 году, была направлена на централизацию власти графов и восстановление значения кастелянов. Ранее находившиеся на содержании у бальи, они перешли в прямое подчинение сборщику налогов Артуа и Великому кастеляну Артуа. С этого времени это были офицеры состоящие на службе графства, которые командовали гарнизоном, защищавшим и обслуживавшим замок, и руководили разным числом привратников, сторожей и сержантов. Они принимали участие в обороне графства, что позволяло Маго демонстрировать свое присутствие и власть по всему апанажу, одновременно повышая свою способность быстро отреагировать в случае нового мятежа.
С другой стороны, эти четыре года, похоже, мало повлияли на отношения между Маго и местными властями и те же самые конфликты в повседневной судебной жизни графства вскоре продолжились как ни в чем не бывало. Действительно, как до, так и после мятежа, юрисдикции графини угрожали в основном церковные власти: весной 1320 года разгорелся конфликт с аббатствами Доммартен и Арруаз, в 1322 году Маго подала новый иск против монахов Сен-Васта, а в следующем году разгорелась старая ссора с епископом Камбре. На этот раз речь шла о судебном анклаве графов Артуа в Камбрези, то есть о замке, аббатстве и бальяже Кантемпре[260], над которым юрисдикция графов Артуа была установлена с XIII века. Когда в 1323 году епископ Камбре, вопреки правам Маго, поставил во главе этого женского монастыря новую аббатису, дело было передано в Реймсский суд. В конце судебного процесса, который начался в 1323 году, выяснилось, что графиня сохранила юрисдикцию над территорией бегинажа (местом проживания монахинь), а епископ — над госпиталем или богадельней[261].
В конце концов Маго рассорился с капитулом собора Камбре по поводу своих владений в графстве, в котором еще в 1308 году каноники получили от короля Филиппа IV суверенитет над четырнадцатью деревнями. Однако королевский приговор не помешал должностным лицам графства несколько раз посягать на юрисдикцию капитула в последующие годы, особенно в деревнях, расположенных в центре графства. Эти посягательства на их прерогативы побудили каноников к ответным действиям. 30 апреля 1327 года они пригрозили отлучить графиню от церкви и наложить интердикт на ее земли. Четыре дня спустя каноники попросили вмешаться в это дело графа Фландрского, своего покровителя. Исход конфликта остается неизвестным, но летом 1327 года графские поборы продолжились[262].
259
Во время правления Филиппа V графиня пользовалась щедростью своего зятя и его жены Жанны, в то время королевы Франции, и получала много подарков. Эту щедрость можно также объяснить мятежом дворян, который негативно повлиял на финансы графини. К Рождеству Христову 1319 года эти королевские подарки составляли в общей сложности 26% от доходов, полученных казначеем Маго.
260
G. Hennequin, Le Problème de la frontière entre la France et l'Empire…, op. cit., p. 263–269.