Им снова улыбнулся Эйзенхорну — шире, чем прежде:
— Вы и сами должны понимать, что все дело в этом. Наверное, у вас бывает множество дел наподобие вашего. Вы сами пришли сюда. И знаете, что происходит в этой комнате. Вы всегда были еретиком, Грегор Эйзенхорн. Вам просто не хватало честности, чтобы осознать этот факт. Теперь вы знаете. Барьеры рухнули. Страх сделал ваш разум проще. Вы не можете притворяться.
— Нет! — отрезал Эйзенхорн, поднимаясь на ноги.
— Ну полно вам, не надо мне угрожать, — покачал головой Им. Он закончил переводить часы и закрыл циферблат. — Я мертв уже двести лет как. А вы, вы никогда и не жили. Вы не бродите во мраке. Вы и есть мрак. Для вас всегда было слишком поздно поворачивать назад. Это в вашей крови, этот огонь никогда не погаснет. Нужно это принять. Так вы говорили мне и сотням тысяч мне подобных. Примите свои грехи, и станет легче. Ноша спадет с плеч. Примите это. Варп — ваш единственный друг, и он ждет уже давно.
Эйзенхорн почувствовал, как пламя становится сильнее, вгрызаясь в плоть с новой силой.
— Это все обман, — упорствовал он. — Лихорадочный бред.
— Нет, — ответил Им. — Это истина, которую всегда больно признать. Покончите со своими муками, уважаемый. Примите себя тем, кто вы есть. Тем, кем были всегда. То, что придет на смену краткой вспышке боли… так прекрасно!
Эйзенхорн покачал головой. Огонь глодал его кости.
— Вы продолжаете считать варп своим врагом, — сказал Им. — Но это единственное, что по-настоящему реально. Единственная константа. Единственный друг. Цивилизации возвышаются и умирают. Империумы появляются и исчезают. А варп — остается. Склонитесь и позвольте ему забрать себя. Вы же всегда этого хотели.
Дверь с грохотом распахнулась.
— Сколько ты еще собираешься здесь торчать, Грегор? — спросил Тит Эндор. — У меня есть кое-какие планы.
Им фыркнул и посмотрел на часы.
— Ну наконец-то, — пробормотал он, — Мне уже начало надоедать все это.
Эндор вытащил короткоствольный автопистолет и выпустил четыре пули в старика. Им отлетел в камин и рассыпался на сотню тысяч глиняных черепков.
— Пойдем, — позвал Эндор, широко улыбаясь. — У нас еще есть время на побег. Всегда есть время на побег.
Он схватил Эйзенхорна за руку и потащил его из темной комнаты.
— Ты обожжешься, — сказал инквизитор, глядя на руку Эндора.
— Чего ни сделаешь для друга! — рассмеялся Тит. — Мы с тобой через всякое прошли. Ты же знаешь, что я всегда приду, если тебе нужна будет помощь.
— Даже из-за порога смерти?
Эндор остановился и развернулся к Эйзенхорну. Он положил руки на трясущиеся плечи старого приятеля и спокойно посмотрел ему в глаза.
— Ты сейчас о том случае? — спросил Эндор. — О том… деле? Я знаю, оно нас рассорило. Скажи, что ты простил меня. Ты должен был простить меня за все эти годы. Это не моя вина, ты же знаешь. Просто так сложились обстоятельства.
Эйзенхорн отвел взгляд. Он больше не мог смотреть в глаза Эндора. Он видел, как там, под стеклянистой поверхностью глазных яблок, извиваются тонкие черви.
Инквизитор огляделся вокруг. Огромная полная луна цвета пламени поднималась над пустынной равниной. Безбрежное небо синего цвета сверкало россыпью звезд. Песчаные дюны отливали желтым. На сотню километров вокруг не было ничего похожего на постройки.
— Это следующая стадия лихорадки? — спросил инквизитор.
— Что? — не понял Эндор.
Он двинулся вперед. При ходьбе из-под его сапог вырывались облачка желтой пыли.
— Еще одна часть…
— Слушай, Грегор, забудь, ладно? — сказал Тит. — Я тебя подвел, хотя не должен был. Мне жаль. Мы можем оставить этот вопрос в прошлом? Ну ладно тебе, я же пришел и вытащил тебя оттуда.
— Тебе не стоит со мной водиться, — произнес Эйзенхорн. — Я тебя уничтожу.
— Ты мне для этого не нужен, — фыркнул Эндор.
— Меня изгнали и объявили еретиком.
— Ну, ты всегда был немного себе на уме…
— Я серьезно, Тит. Ордосы отвергли меня.
— Меня тоже, если помнишь. Сказали, что я, ну, знаешь, ненадежен. Забрали мою розетту. Отправили на пенсию. Но какая разница? Я знаю тебя уже очень давно, Грегор. Я знаю, кто ты такой.