Рейвенор улыбнулся:
— А разве ты еще не догадался? Он всегда существовал. С самого начала бытия.
— Я боялся, что Король — это я. Что я каким-то образом стану им.
— А, и это тоже, — кивнул Рейвенор. — Да ладно, ты и так знаешь, кто ты такой. Забудь о будущем, Грегор. Ни один человек еще не нашел счастья, зная о грядущем. Прошлое — куда интереснее. Подумай хорошенько. Осталось всего несколько секунд. Подумай и узри себя. Рассмотри вероятность, что мастер Им прав.
— Нет, он…
— Просто признай себя тем, кем ты всегда был, — сказал Рейвенор, — Будет легче. Больше никаких сомнений. Никакой борьбы. Путь станет ясен. И мне тоже будет легче, когда придет время.
Он поднял глаза. Они оба слышали нарастающий вой авиационных двигателей, рассекавших воздух над проспектом. «Молнии», двенадцать штук. Цветочные лепестки медленно падали вниз.
— Вот оно, — сказал Рейвенор и протянул руку.
Эйзенхорн собирался ее пожать, но пальцы коснулись холодного металла. Теперь перед ним стояло бронированное кресло жизнеобеспечения Рейвенора.
— Трансформация, — протрещало из вокс-динамиков устройства, — Огонь. Перерождение.
Эйзенхорн почувствовал вспышку. Она была такой яркой, что весь мир исчез за пеленой ослепительно-белого света.
Потом пришло пламя. Пламя, ветер и ударная волна. Вся его одежда сгорела и осыпалась пеплом. Кожа запузырилась, отслоилась и упала на пол. Мышцы и сухожилия рассыпаюсь. Кости, черные от жара, изогнулись и разлетелись в воздухе.
Она взяла его за руку.
— Это все было так давно.
Елизавета.
Белое небо. Старые деревья дрожат на холодном ветру. Они качаются из стороны в сторону, а их листья шуршат, будто рой насекомых. Она ведет его через лес в темную долину.
— Ты никогда не замечал иронии в том, что единственная женщина… единственный человек, которого ты любил, была неприкасаемой? Парией, изгоем, неспособной к тебе притронуться?
— Была такая мысль, — признался Эйзенхорн.
— Скоро огонь угаснет, — пообещала Биквин.
— Слишком поздно, — сказал инквизитор. — Он сжег меня. Я покопался в собственном пепле и все понял.
— Так используй это, — произнесла она. — На самом деле ты не мог никого спасти, Ни меня, ни Гидеона, ни Мидаса… даже себя. Ты обречен, и так будет всегда. И все, кто рядом с тобой, — тоже обречены.
— Мне следовало остановиться давным-давно, — пробормотал он. — Магос был прав…
— Сарк?
— Нет, Драшер.
— Его я не знаю.
— Он — никто. Простой неудачник, хватающийся за свое ничтожное существование и оплакивающий свою участь. Но он сказал мне, что я зашел слишком далеко. Что я так и не понял, когда нужно остановиться. Он оказался весьма проницательным. Он, знаешь ли, сдался слишком рано и слишком легко, но интуитивно узнал во мне человека, который ошибся противоположным способом. Человека, который вышел за все разумные пределы, несмотря на просьбы друзей, а затем рухнул на обочине, оставшись в полном одиночестве.
— Я думала, у тебя нет друзей, — поддразнила инквизитора Биквин.
— Больше нет.
— Видишь, теперь тебя ничто не держит, — сказала она, — Можешь пройти последние несколько километров, не чувствуя обузы. Теперь для тебя ничто не имеет значения. Не используешь ли эту свободу для меня?
— Чтобы спасти тебя? — спросил Эйзенхорн.
Биквин покачала головой.
— Для этого уже слишком поздно, — улыбнулась она. — Часть меня. У меня есть… У меня будет… Сложно объяснить. Дочь, наверное. Это самое простое слово, но не совсем точное. Она — от меня, но в то же время — я. И тоже неприкасаемая. Ты уже сделал достаточно, Грегор. Забудь о Чейс и Короле. Если ты продолжишь пытаться их остановить, то проиграешь. У тебя не хватит воли, несмотря на все то, что, я знаю, у тебя есть… У тебя никогда не хватит воли, чтобы закончить это в одиночку. Поэтому сделай кое-что попроще ради меня. Спаси ее. Спаси ее от Короля до того, как он заберет ее к себе. Дай мне посмертие в ее форме.
— Где она?
— Родится через два года, — ответила Биквин. — Глубоко в Лабиринте, в тени Города Праха. Она будет жить на улицах Квин-Мэб.
— На Санкуре?
— Да, как раз там, куда тебе указала Джафф. Там ты ее найдешь.
— Твою дочь?
— Она — это я, — сказала Елизавета Биквин. — Бета от моей альфы. Думай о ней в таком ключе и найди ее.
— Если это окажется моим последним делом.
— Так тому и быть. Прекрати гоняться за Великим Врагом. Ты сделал достаточно. Ты изменил судьбу Империума. Закончи свою историю чем-то меньшим. Спасением одной жизни.