Она расставляла тенета, готовила стрелы.
Добычей охотничьей стал властелин престарелый.
И волю свою изъявила немедля царица:
«Хотя ожидает помазанья Рамы столица,
Не сын Каушальи, но Бхарата пусть воцарится!
А Рама четырнадцать лет из берёсты одежду
Пусть носит в изгнанье, утратив на царство надежду.
Ты Раму в леса прикажи на рассвете отправить,
Дабы от соперника Бхарату разом избавить!
Пускай возликует законный наследник, по праву,
Отцовский престол получив и Кошалы державу.
Два дара обещанных дай мне, Айодхьи владетель!
О царь, нерушимое слово — твоя добродетель!»
[Раджа отвечает Кайкейи]
(Часть 12)
Злосердью Кайкейи-царицы, ее своеволью
Дивился властитель, пронзенный внезапною болью.
Он вслух размышлял: «Искушает меня наважденье,
Мутится мой ум или душу томит сновиденье?»
И раджа, Кайкейи жестокое слово услыша,
Всем телом дрожал, как олень, зверолова услыша.
Дыханье царя, оскорбленного речью супруги,
Казалось шипеньем змеи зачарованной в круге.
«О, горе!» — вскричал побуждаемый честью и долгом,
На голой земле пролежавший в беспамятстве долгом.
«Зачем, ненавистница, волю дала душевредству?
Какие обиды чинил тебе Рама, ответствуй?»
И, праведным гневом палим изнутри, как жаровней,
Добавил: «Дарил тебя Рама любовью сыновней!
Зачем же ущерб, недостойной натуре в угоду,
Наносишь ему и великому нашему роду?
Не царские дочери, но ядовитые змеи
Подобно тебе поступают, — сказал он Кайкейи. —
Себе на погибель я ввел тебя в наше семейство!
В упадок повергнет Кошалу твое лиходейство!
Скажи, за какую провинность я Раму отрину?
За что нанесу оскорбленье любимому сыну?
Его добродетели славит народ повсеместно.
Да будет об этом тебе, криводушной, известно!
С богатством расстался бы я, с Каушальей, Сумитрой…
Но Рама? Да что тебе в голову вспало, злохитрой!
Мой Рама — отрада отца, воплощенье отваги.
Без солнца земля проживет и растенье — без влаги,
Но дух мой расстанется с плотью, когда я безвинно,
По воле твоей изгоню благославного сына.
Пусть водами Индры не будет омыта природа,
И Сурья на землю лучей не прольет с небосвода!
Ни солнца не надобно нам, ни даров Громовержца.
Но вид уходящего Рамы смертелен для сердца!
Так царствуй, змея вредоносная, с Бхаратой вместе,
Стране в поруганье и нашему роду в бесчестье!
Когда государство Кошалы повергнешь в упадок,
Врагам поклонись, чтоб они навели в ней порядок!
Зачем, раскрошившись, из этого скверны сосуда
Не выпали зубы, когда изрыгалась оттуда
Хула на того, от кого не видала ты худа?
С рожденья мой сын благородства печатью отмечен.
Мой Рама с людьми благодушен, приветлив, сердечен,
Почтителен, ласков, безгневен, душою не злобен.
Мой Рама обидного слова изречь не способен!
Исчадье бесстыжее царского дома Кекайя,
Не думай, чудовищной речью меня подстрекая,
Что я для тебя, скудоумной, пущусь на злодейство!
Державу замыслила ты погубить и семейство.
Постылая лгунья, претит мне твое лицедейство!»
Врагов сокрушитель, под стать одинокой вдовице,
Рыдая, ударился в ноги жестокой царице.