Эпизод 13. Кришна в Хастинапуре.
Вечером накануне приезда Кришны Дхритараштра провёл беседу с Бхишмой, Дроной, Санджаей, Видурой, Дурьйодханой и его советниками. Царь предложил подготовить жилище Духшасаны для проживания Кришны. Видура советовал заключить мир с пандавами. Его поддержал Бхишма, но Дурьйодхана предложил арестовать Кришну.
Удьйогапарва, гл. 86, шл. 12 - 15:
"Дурьйодхана сказал:
Слушай же меня о том, какое великое дело я задумал. Я заточу в темницу Джанардану — это крайнее прибежище пандавов. А когда он будет в заключении, вришни и пандавы, да и вся наша Земля станут подвластны мне. А прибудет он сюда завтра поутру. Какое можно найти верное средство, чтобы не мог догадаться (об этом) Джанардана и чтобы не случилось (для нас) беды, — благоволи ты сказать мне о том!".
Его слова расстроили Дхритараштру и он сказал, что этого нельзя допустить, потому что "Хришикеша прибывает сюда) как посол". Бхишма в сердцах произнёс, что Дурьйодхана вступает на скользкий путь и вышел разгневанный из помещения.
Во Врикастхале на рассвете Кришна совершил утренние обряды и отправился в Хастинапур. Во дворце Дхритараштры, пройдя через три комнаты, он встретился с царём, Дроной, Бхишмой, Крипой, Сомадаттой, Бахликой. После окончания церемонии гостеприимства он отправился в жилище Видуры, а затем посетил Кунти. Следующий визит он нанёс Дурьйодхане, где находились Духшасана, Карна и Шакуни. Царь предложил ему пищу, воду и жильё, но гость отказался. Улыбнувшись Карне, Дурьйодхана спросил у Кришны, в чём причина отказа от воды, пищи, одежды и жилья. Джанардана ответил, что "послы вкушают пищу и принимают почести лишь после того, как цель их достигнута" (гл. 89, шл. 16 - 22). Но его ответ не удовлетворил Дурьйодхану, он счёл отказ от пищи проявлением неуважения. Кришна ответил, уточнив причину отказа.
Удьйогапарва, гл. 89, шл. 23 - 32:
"Вайшампаяна сказал:
...Выслушав сказанное, Джанардана из рода Вришни промолвил в ответ сыну Дхритараштры, бросая как бы насмешливо взгляды на него и его советников: «Ни из страсти и гнева, ни из ненависти или корысти ради, ни ради полемики или из жадности я никогда не поступлюсь законом. Можно вкушать пищу другого, когда тот внушает любовь, или же, напро¬тив, можно вкушать пищу другого, оказавшись в бедствии. Теперь же ты, о царь, не внушаешь мне любви (своими поступками) и мы не находимся в бедствии. Безо всякой причины, о царь, ты с самого детства ненави¬дишь пандавов — своих милых и сговорчивых братьев, наделенных всеми достоинствами. И твоя беспричинная ненависть к партхам вовсе неоп-равдана. Пандавы ведь пребывают в законе! Кто может что-либо (дур¬ного) сказать о них? Кто ненавидит их, тот и меня ненавидит; кто бла¬госклонен к ним, тот и ко мне благосклонен. Знай, что у меня полное еди¬нодушие с благочестивыми пандавами! Кто под влиянием страсти и гнева или в ослеплении стремится вредить человеку достойному или ненавидит его, того считают самым низким из людей. Кто, не обуздав себя самого и не усмирив гнев, в ослеплении или из жадности жаждет смотреть па своих родственников, одаренных высокими достоинствами, тот недолго пользуется своим благополучием. Кто же, напротив, своей любезностью располагает к себе людей, наделенных достоинствами, хотя бы даже и немилых сердцу, тот надолго пребывает в счастии. Вся эта пища осквер¬нена пороком и поэтому не может быть отведана мною. Только (пища, поданная) Кшаттри, может быть отведана мною, — так представляется мне!".