Адипарва. Глава 113. Шлоки 21 — 30.
«Вайшампаяна сказал:
...Поэтому, приняв во внимание все эти доводы, ты должна исполнить это мое законное требование, о безупречная! Всякий раз после месячных очищений, о царевна, соблюдающая обет, супруг не должен быть обойден женой — таков закон, который ведают знатоки закона. Но в остальное время женщина заслуживает свободы. Благочестивые люди называют это древним законом. Что ни скажет муж жене — законное или незаконное, о царская дочь, то и должно исполняться ,— так возглашают знатоки закона. В особенности же (когда просит муж), жаждущий сыновей, как я, который сам лишен возможности произвести потомство, о безупречносложенная, но имеет желание видеть сыновей».
Теперь грань между дхармой и адхармой совсем зыбка. Она настолько прозрачна и почти невидима, что ее легко перейти и не заметить этого. И первым это делает сам Панду. Ведь что он говорит? Во-первых, требование к своей жене зачать от какого-либо брахмана он называет законным. Во-вторых, сам Панду из-за проклятия мудреца «обходит» свою жену после месячных очищений и, следовательно, нарушает закон. В-третьих, он предлагает считать любую женщину свободной в остальное время, то есть, фактически, толкает ее на путь проституции. И самое главное, любое слово мужа нужно исполнять. Противоречит ли оно закону, обычаю, морали, общественному мнению, репутации, справедливости или не противоречит — все это не важно. Ничто от этого не меняется. Мнение женщины никого из установителей дхармы не интересует. Ее права вообще не имеют значения. Все средства хороши, чтобы завести детей и, благодаря им, приобрести статус в обществе. Дхармой жены является, таким образом, исполнение любой воли мужа. Даже если эта воля толкает ее на нарушение дхармы в ее традиционном понимании.
Теперь посмотрим, что же является главным отличием дхармы для Юдхиштхиры, царя справедливости, как его называет текст. Главный критерий тут прост — слово наставника, брахмана. Или матери. То есть, для принятия решения ему всегда нужен какой-то посторонний авторитет. И совсем не страшно, если это слово расходится с традицией, справедливостью или законом. На каком же основании Юдхиштхиру называют царем справедливости? Справедливым решение царя может быть названым только в том случае, когда оно основано не только на законе, но и на совести. Но как мы видим, совесть у Юдхиштхиры дремлет. Логика политической борьбы требует иногда пойти и против мнения большинства, и против закона, и против справедливости.
Адипарва. Глава 188. Шлоки 13 — 16.
«Юдхиштхира сказал:
Язык мой не произносит неправды, а моя мысль не направляется к беззаконию. Ведь раз мое сердце склоняется к этому, то здесь никак не может быть беззакония. Ибо известно еще в пуране, что девушка из рода Готамы, по имени Джатила, вышла замуж за семерых мудрецов, о лучший среди блюстителей закона! Говорят, что слово наставника есть закон, о наилучший из знатоков закона! А среди всех наставников мать есть наивысший наставник. Она же сказала такие слова: «Наслаждайтесь ею как милостыней». Поэтому я считаю это вполне законным, о лучший из дваждырожденных!»
Юдхиштхира уверяет всех, что он никогда не врет. И что у него нет никакого намерения поступать противозаконно. И действует он согласно решению наставника. Но его слова, что Драупади должна быть женой пяти братьев, противоречат всем нормам того времени. Не вдаваясь ни в какие коллизии, не мучаясь совестью, не утруждая себя работой мысли, он решил для себя раз и навсегда, что прикажет Вьяса, то и есть дхарма, то и следует исполнять немедленно. Скажет Вьяса, чтобы Драупади стала одной женой для пяти пандавов, и Юдхиштхира первый из братьев вдруг вспомнит, что девушка из рода Готамы когда-то вышла замуж за семерых мудрецов. (Вот он прецедент!) А если бы число братьев-пандавов составляло десять человек, то и, наверное, число мудрецов увеличилось бы до пятнадцати...
Кунти слышит слова Юдхиштхиры и полностью одобряет их. Но давайте напомним ей ее собственные когда-то в молодости сказанные своему мужу Панду слова после того, как от трех «богов» она родила трех сыновей: Юдхиштхиру, Бхиму и Арджуну. А ему хотелось больше...