Такая стратегия противоречила планам набатовцев — их влияние в городах было недостаточно для развертывания влиятельного синдикалистского движения. «Вначале Барон возражал, — вспоминал Белаш о ходе дискуссии. — Но под конец признал, что необходимо городским анархическим организациям влиться в профсоюзы, добиваясь советской трибуны, что махновщина должна остаться центральным, революционным бродилом на селе. В отношении политического руководства махновщиной и организации чуть ли не анархической партии с руководящими тенденциями, он высказал уверение, что, рано или поздно, мы к этому сами придем». 44 Таким образом набатовцы, взяв на себя ответственность за активизацию движения в городах, продолжали настаивать на подчинении Махновского движения более широкой политической организации. Итог попыток пришлых анархистов возглавить движение подвел сам Махно: «Ваше дело культурничать, и баста». 45 После этого Барон покинул район военных действий.
В это время у махновцев сохранялась собственная политическая организация, которая не собиралась подчиняться «Набату» по крайней мере до того, как его влияние на ход революционных событий не возрастет. Ядром этой организации был Союз анархистов. 46 Перед боевыми операциями Махно советовался не только со своим ближайшим окружением, но и с бойцами: «Много наших хлопцев стояли за то, чтобы дать бой, но много было и против. Врагов было значительно больше, да и в нашу задачу не входило давать, пока еще, бои красным, если на это нет жгучей необходимости». 47 Это не снижало, а повышало боеспособность армии Махно — бойцы лучше понимали смысл операции и сражались с большим воодушевлением. В комплектовании командного состава назначенчество продолжало сочетаться с выборностью. 48
При Махно сохранялся и коллегиальный политический орган — Реввоенсовет (РВС), или совет революционных повстанцев Украины (махновцев). Он был избран летом 1920 г. на собрании комсостава. В него вошли Махно, Белаш, Калашников, Куриленко, Каретников, а позднее кооптированы Аршинов и Попов. При РВС были созданы три отдела — оперативный (Махно, Калашников, Белаш), в подчинении которого находились штабы частей, организационный (Куриленко, Каретников), занимавшийся штатами и административно–хозяйственным контролем, и культурно–просветительский, который осенью возглавил Аршинов. Орготделу подчинялась также Комиссия противомахновских дел (Каретников, Попов, Кузьменко). 49
В задачи махновского культпросвета входило участие в судебных мероприятиях, активная агитация на крестьянских митингах, а также просветительская работа. Так, например, в «Дневнике жены Махно», рядом с описанием сцены пьянства есть и такая запись: «11 марта вечером был спектакль, посвященный памяти Т. Г. Шевченко. Наших там было много. Все прошло хорошо». 50
Тем временем обстановка в районе боевых действий ухудшалась. После разгрома махновцами стрелкового полка у Марьинки 25 апреля против партизан было решено бросить части Первой конной армии. Широким фронтом они двинулись через район. После нескольких столкновений Махно в мае уходит на север, к Изюму. Но в районе осталась сеть военных организаций, готовых в любой момент поддержать махновскую мобильную группу. Как только кавалерийская масса Первой конной ушла из его района, Махно вернулся туда и немедленно обрел мощную армию. Причиной этого чуда была все та же сеть местных боевых организаций. Исследователь военного искусства Махно Н. Ефимов пишет: «Это были крестьяне, вооруженные винтовками или каким–либо другим оружием. Они не уходили с Махно, а оставались в том или другом своем селе или волости и представляли ячейку, которая занималась охранением своего района…Вот если явится в ее район продорган советской власти, какой–либо реквизитор или разведывательная часть, желающая получить сведения о махновцах, то дело этой ячейки их уничтожить и сообщить о расположении красноармейских частей, расквартированных в их районе, главному отряду. Когда политический момент был удачен для Махно, то эти ячейки разбухали, принимали в свои ряды добровольцев и все время ими пополнялись». 51