– Милейший, – сказал он, – запечатлейте нас с дамой.
– Пожалуйста, господин офицер, – сказал Карабань, – раздеваться будете? Или пожелаете в шинели? У нас тепло. Пожалуйста, вот вешалка. Зеркало. Как бы вы хотели? На чистом фоне или на фоне пейзажа?
– Давайте как угодно, только побыстрее. Когда будут готовы снимки? Мы через неделю выступаем на Екатеринослав.
– Не извольте беспокоиться. Когда воротитесь, тогда и рассчитаемся.
– Сговорились. Прощу прощения, кстати, мы нигде с вами не пересекались?
– Вполне возможно. Мир тесен, а дороги войны извилисты и узки.
– Вы философ, но поразительно похожи на кого-то из наших штабных.
– Усреднённый русский типаж.
– Нет, вы, положительно, не простой фотограф.
– Да, полно вам, я говорю на профессиональном сленге. Прошу вас. Займите позицию.
Поручик сел на стул. Дама встала за его спиной.
Вспыхнул магний.
Карабань закрыл за посетителем дверь и вошёл в подсобное помещение, освещённое красным светом.
– Анастасия Валерьяновна. Есть первый снимок для проявки.
Послышалась канонада и пулемётная очередь.
Карабань выглянул в окно.
– Ну вот, и красные входят.
На следующий день в фотоателье вошёл красноармеец. Анастасия сидела за барьером в прихожей салона, а Яков Михайлович колдовал со светом в студии, куда вела открытая дверь. Красноармеец внимательно просмотрел все фотографии.
– Я смотрю, у вас тут часто фотографировались деникинцы?
– Было.
– А на этой фотографии вы?
– Да это я.
– А вы не помните меня?
Она пожала плечами.
– Вы же в Орле жили?
– Да, было. Ну, я… Я училась там… На медсестру.
– В госпитале.
– Да. Верно.
– Я лежал там на излечении после германского фронта.
– Да там было много раненых. Всех не упомнишь.
Вышел Карабань.
– Желаете сфотографироваться?
– Нет, спасибо.
– Да, чего ж спасибо. Заходите, садитесь. Всё готово.
– Ну, это же дорого.
– Да будет вам. Считайте, что я вам дарю фотографию. Садитесь.
Красноармеец сел.
– А, вы на каком фронте были ранены?
– В Восточной Пруссии попал под газовую атаку.
Вспыхнул магний.
– Ну, вот и готово. Приходите завтра.
– Спасибо, – сказал красноармеец и вышел.
Но не успела закрыться дверь, как вошла целая группа военных. Они тоже долго присматривались к фотографиям, пока, наконец, Карабань не предложил им сфотографироваться так же бесплатно.
Вскоре после их посещения вошли двое красноармейцев с винтовками. Один из них, ничего не спрашивая, приказал:
– Собирайтесь.
– Куда?
– На кудыкину гору.
Их усадили на подводу и повезли по улицам Харькова. Вскоре высадили возле того самого здания, где располагался штаб командования деникинцев. Вслед за провожатым Яков и Настя взошли на крыльцо, скрылись за высокими тяжёлыми дверями. Поднялись по широкой лестнице на второй этаж. Их впустили в приёмную.
А за закрытыми дверями кабинета шёл разговор командарма Лазаревича со штабом Южного фронта.
Антонов-Овсеенко:
– Вениамин Валентинович. На взятие Екатеринослава я направил Повстанческое соединение Махно. Но у них нет артиллерии. Вы не могли бы для помощи этому соединению послать полк, имеющий артиллерию? Желательно, конечно, чтобы это был коммунистический полк.
Лазаревич: Я всё понял Владимир Александрович. Здесь, в Харькове, в мою армию влились несколько полков. Один из них «Орловский Пролетарий» под командованием Михаила Полонского и Фёдора Падалки. Так я и направлю этот полк на Екатеринослав.
Антонов-Овсеенко: Решено. Желаю удачи.
Командарм опустил трубку. Вошёл порученец.
– Товарищ командующий, в приёмной фотографы.
– Пусть войдут.
Перед Яковом Филипповичем и Анастасией открылась дверь. Оба оказались в том же кабинете, где несколько дней назад сидел Деникин. Сегодня на месте его был другой военный, но без погон. Он поднялся и вышел из-за стола им навстречу.
– Здравствуйте. Присаживайтесь. Вас зовут…
– Яков Филиппович Рябоконь.
– А вашу жену?
– Анастасия, – робко ответила сама Настя.
– А по батюшке?
– Анастасия Валерьяновна.
– Очень приятно. Командующий армией Вениамин Валентинович Лазаревич. Мы нигде с вами не встречались на военных дорогах?
– Я служил у Самсонова и у Юденича. Дошёл до капитана. Был ранен на немецком фронте. Уволен в шестнадцатом по ранению. Мобилизации не подлежу, – ответил Карабань и выложил документы.
Лазаревич взял бумаги. Полистал и вернул Карабаню.
– Очень хорошо. Но, я уверяю вас: Вам не придётся ходить в строю. Дело в следующем. Хочу предложить вам службу в нашем штабе.