– В качестве кого?
– Штабного фотографа.
– Теоретически это возможно… Но несколько неожиданно.
– Я всё понимаю и не требую немедленного ответа. Кстати, Анастасия Валерьяновна что-то ещё умеет делать?
– Знаю ремингтон. Училась на сестру милосердия.
– Где учились на медсестру?
– В орловском губернском военном госпитале.
– Замечательно. А в травах разбираетесь?
– Бабушка научила кое-чему. Да и мама – тоже.
– Значит, зверобой отличаете от лютика?
– Конечно. И чистотел от лопуха. Хотя и он – небесполезное растение.
– Ну, вот и здорово. Соглашайтесь. Обещаю все виды довольствия, как работникам штаба.
– Можно подумать?
– До завтра, – сказал командарм и протянул руку.
– Так быстро?
– Вы же бывший.
– Тогда, до завтра.
Лазаревич проводил их до лестницы. Прошёл по коридору. Постучал в одну из дверей.
– Войдите, – послышалось из-за дверей.
– Это я, Лазаревич. Как вы себя чувствуете Михаил Васильевич! – спросил командарм, входя в комнату.
– Если утром будет хотя бы неплохо, то завтра продолжу путь.
– Торопиться не следует. Лев Давидович Троцкий, да и сам Владимир Ильич Ленин вряд ли одобрят, если вы примете дела у Антонова-Овсеенко в плохом состоянии. Вам надо серьёзно подлечиться. Да и негоже вам пробираться в родной штаб чужими тылами. Вот возьмём Екатеринослав и Луганск, тогда и примете фронт. А сегодня у меня тут были два интересных человека… Муж и жена Рябоконь. Держат в городе фотографический салон. Он бывший военный, уволенный из армии два года назад по ранению. А она – ремингтонистка, медсестра и немного знахарка. Знает разные травы. Если хотите, я подошлю её к вам.
– А как вы на них вышли?
– Их салон был оформлен оригинальнее всех. Похоже на то, что деникинцы их привлекали для фотографирования. У них на стенках много групповых и одиночных фотографий из штаба Деникина.
– Интересно. Пусть придут. Мы им устроим проверку. Вдруг шпионы.
– Ну, если б были шпионы, не стали бы афишировать свои шашни с Деникиным. И потом, не они к нам пришли, а мы их вызвали. Да и к сотрудничеству с нами они не рвутся. Хотя какая-то проверка не будет лишней. Но вы в данном конкретном случае не рискуете ничем. Вам не вредно попить отвары. А ни она, ни он вас не знают, и любые происки здесь просто исключены.
– Ладно. Хорошо. Спасибо, Вениамин Валентинович. Пришлите их.
Поздно вечером у костра собрался весь штаб Махно.
– Брат Белаш, сообщи-ка нам данные, полученные из Екатеринослава? – попросил Нестор.
– В городе засел генерал Шкуро. Гарнизон его достаточный, чтобы держать круговую оборону не одну неделю, даже в случае полной блокады.
– Ты предлагаешь блокаду? – Махно придвинул к себе карту.
– Даже не осаду. Бесполезно.
– Почему?
– Мы не сможем обеспечить плотность окружения.
– Штурм? С саблями на пулемёты? – Махно снял фуражку и пригладил длинные волосы.
– Не более чем на двух участках, – ответил Виктор Белаш.
– А на остальных?
– В город ведут три дороги. По ним и направить конницу.
– А как лазутчик проникнет в город? – спросил Махно.
– На паровозе.
– Вот и мы основные силы давайте направим по железной дороге. А это две ветки.
– Когда выдвигаемся? – спросил Лепетченко.
– Выступаем завтра на заре, – ответил Махно.
– Может, для разминки возьмём Павлоград? – предложил Чубенко.
– Ни в коем случае, – поспешил с ответом батько. – Если мы даже и возьмём его, то Екатеринослава нам уже не видать.
– Это почему же, батько? – удивился Белаш. – Нешто мы такие бестолковые?
– Витя, Леша, Петро, Михайло, братцы. Вы умнейшие мужики. Но! Взяв Павлоград, мы обнаружим себя и тотчас привлечём к себе внимание противника. Это заставит его немедленно принять контрмеры и выстроить оборону. Закон тактики. Мы же оставим Павлоград в тылу и подойдём к Екатеринославу неожиданно. А вот Гуляй-Поле мы попытаемся отбить одним штабным батальоном. Семён, – Махно обратился к тыловику, – выдай каждому бойцу по полтиннику, чтобы они могли оплатить проезд пригородным рабочим поездом.
– Стоит ли, батько, это ж, какие деньги? – возразил Бурбыга.
– Возьмём Екатеринослав, сразу же воротим. Только проследите, чтобы не пропил никто. Нам не след обнаруживать себя ни на перроне при посадке, ни в вагоне. Да, и ещё… Винтовки укоротить. Всем обрезать стволы и приклады, чтобы ни у какого патруля или дозора не возникло подозрения, что едут лазутчики.
– А скажи-ка мне, брат Белаш, какие у тебя сведения по Гуляй-Полю?
– Пехотный полк, пулемётная рота, конный эскадрон. Всё это под командованием полковника Маркелова. Подразделение не маленькое, не тыловое, но расположено в тылу. На коротком отдыхе. Спокойны за себя. Уверены, что ты в Мариуполе, красные – на Дону, а Григорьев – на румынском фронте, – доложил начальник разведки Виктор Белаш.