Глава 28
В январе 1988 года Майклу было двадцать девять. Несмотря на всю его славу и удачливость, то, что многие его песни стали бестселлерами, он стал сетовать, что его недостаточно уважают. «Они называют Элвиса королем, — постоянно жаловался он Фрэнку Дилео. — Почему меня так не называют?»
Казалось, достигнув таких успехов, Джексон должен был быть удовлетворен, но это было не так. На самом деле Майкл с детства всегда хотел быть первым. Достижение этой цели, на которую он работал с малых лет, приобрело на пороге тридцатилетия решающее значение. В конце концов, что еще делать певцу после того, как продано записей больше, чем любым другим в истории поп-музыки?
Майкл не мыслит понятиями творческого совершенствования. Просто считает, что каждый новый альбом должен быть лучшим. В отличие от большинства певцов он нуждается в том, чтобы его работа была признана превосходящей все другие, иначе не удовлетворен. Эта навязчивая идея возникла, вероятно, в те времена, когда «Пятерка Джексонов» соревновалась на шоу талантов. Надо было показать, что ты лучше всех. Так учили Майкла, и, когда он стал суперзвездой, стремление осталось тем же: быть победителем.
Майклу не хватает двух существенно важных качеств, которые были у Спрингстина, Дилана, Леннона, Пресли и других поп-звезд: юмора и человечности. Трудно общаться с ним, когда он театрально принимает награды, шепча слова благодарности странным фальцетом, или снимает на мгновение темные очки только потому, что его подруга Кэтрин Хепберн попросила его об этом.
Конечно, публика восхищается его вокальным и танцевальным мастерством: он — квинтэссенция индустрии шоу-бизнеса. Но слушатели чувствуют себя наравне со многими другими артистами, чья человечность и доступность преобладают над их звездным статусом, но не с Майклом с его многочисленными пластическими операциями. Существует ли на свете кто-то похожий на Джексона?
После Thriller он решил, что превзошел Beatles и Элвиса Пресли. «Они называют главным Брюса [Спрингстина], но его переоценивают, — жаловался Майкл. — Он не может ни петь, ни танцевать. И если Элвис король, то какого титула тогда достоин я?»
Дело осложнялось тем, что Майкл черный. В 1984 году во время тура Victory Дон Кинг посочувствовал Майклу. Он как-то раз сказал: «Ты величайшая звезда, но белые никогда не позволят тебе быть более великим, чем Элвис».
Майкл был задет замечанием Кинга. Среди ночи он позвонил одному из своих партнеров и сказал: «Они никогда не позволят мне стать лучше Элвиса, потому что я черный».
Майклу напомнили, что он уже превзошел Элвиса по уровню продаж. Собеседнику показалось, что Дон Кинг забивает Майклу голову расистскими идеями.
Он еще несколько дней продолжал жаловаться на то, что он черный, пока наконец коллега не отказался с ним говорить. Тогда Джексон стал оставлять ему сообщения на автоответчике, умоляя перезвонить. Тот направил ему письмо, где отметил, что Майкл должен быть выше расистских измышлений Дона Кинга. По его словам, если так будет продолжаться, он не сможет дальше работать с ним. На пару лет Майкл оставил эти переживания, но никогда не забывал слова Кинга.
Теперь же шел 1988 год, и Майкл снова сокрушался, что белая Америка его недооценивает. Никто в его лагере не знал, как решить проблему имиджа артиста. Возможно, было уже поздно что-либо предпринимать. И даже если бы кто-то вроде Нормана Винтера или Майкла Левайна (два прекрасных журналиста, работавшие с Майклом в прошлом) предложил, как представить Джексона доступным, человечным певцом, нацеленным на творчество, а не коммерцию, это все равно не сработало бы, поскольку он не был таким и даже не знал, как таким казаться.
Майкл придумал титул, который, по его мнению, Фрэнк Дилео должен был увековечить: «Король рока и соул». Но Дилео эта идея не понравилась, он проигнорировал его просьбу. Майкл всегда предпочитал черных исполнителей. Было несколько белых, которых он уважал, как равных. Фил Коллинз, по его мнению, имел действительно располагающий, теплый голос. Он восхищался Полом Маккартни как автором несен, но не считал его певцом. Он думает, что Фрэнка Синатру чудовищно переоценивают. «Не понимаю, что люди в нем находят, — сказал он однажды. — Он легенда, но петь-то парень не умеет. У него и хитов больше нет». Ничего хорошего не может сказать и о Мике Джаггере, по его словам, поет он слабо: «Как он мог стать звездой? Я этого не понимаю. Он не продает столько записей, сколько продаю я».