— Н-да, — обронил Майкл. — Вечно из-за этого всякие дрязги.
— У него была идея-фикс: чтобы Ки-Гаспар остался в первозданном виде. Чем больше наследников, тем труднее продать — улавливаешь? Теперь нас осталось четверо… Ив, брат Кэла, прошлым летом погиб во время пожара. — Китти начала загибать пальцы. — Барбара, я, второй брат Брэд и Фрэнк Шэнан, адвокат Кэла, — у всех пожизненное право владения. Последнему из оставшихся в живых Ки достанется целиком. К завещанию Кэл приложил письмо, где объяснял свои мотивы. Он понимал, что мы не пожелаем все жить в большом доме, хотя в принципе каждый имеет на это право. Вот он и предлагал, чтобы Барбара осталась в доме, а мы бы построили себе другое жилье… Кэл даже указал самые удобные места. Я единственная последовала его совету. У Брэда есть подержанный фургон на противоположном конце острова. Он иногда возит туда баб и устраивает попойки. И тоже любит нырять: по-моему, рассчитывает найти сокровище с затонувшего галеота… Есть легенда о кораблекрушении, которое произошло где-то между Гаспаром и Сматтиноузом.
Шейн повернулся к Рурку.
— Брэд Татл? Ты как будто упоминал это имя?
— Да, ответил тот. — На днях я порылся в архивах и нашел его досье, а еще потолковал с парочкой осведомителей. Он уже много лет в черных списках за давнее убийство. С братом ничего общего. Делание денег — не его стихия, он больше работал кулаками. Выколачивает долги для ростовщиков в Палм-бич.
— Наверняка он и придушил мою кошку, — с горечью заметила Китти. — С него станется. И впрямь мерзкий тип.
— Может, тебе стоит на время прекратить свои воскресные вылазки? — обратилась к ней Натали. — Едва ли они благотворно скажутся на твоем здоровье.
— Как будто я сама не знаю! Но я бы хотела услышать приговор Майкла.
— Сперва расскажи мне про брата, погибшего на пожаре.
— Ив. Он был младший и с братьями не знался. Законченный алкоголик. Кэлу вечно приходилось вызволять его из каталажки, куда он попадал, напившись до чертиков. Он распорядился, чтобы каждое утро в почтовый ящик Ива опускали три доллара. Этим занималась я. Чек на неделю себя не оправдывал: Ив пропивал его в первый же день. А история с пожаром самая банальная. Уснул с сигаретой во рту, и матрас вспыхнул. С Ивом это было не в первый раз, но всегда кто-нибудь случался под рукой, чтобы потушить огонь. Я к Иву хорошо относилась, но все же никак в толк не возьму, зачем Кэл включил его в завещание. Он даже ни разу сюда не выбрался: говорил, это место проклятое. Все собирался официально отказаться от своей доли, но, чтобы оформить отказ, надо быть трезвым по крайней мере один день, что ему было не по силам.
— Ладно, перейдем к Шэнану. Как я понимаю, это тот самый Фрэнк Шэнан из суда по гражданским делам?
— Да, он был адвокатом Кэла, а теперь обручился с Барбарой.
— Знаю его, — кивнул Шейн. — И очень сомневаюсь, что он способен задушить кошку. — Он повертел в пальцах бумажный стаканчик. — Скажи, Китти, ты была любовницей Кэла?
— Попридержи язык! — возмутился Рурк.
— Нет, хотя такой вывод напрашивается, — ответила Китти, краснея. — Я четыре года служила у него секретаршей. Пятая часть наследства — не слишком ли много для секретарши? Естественно, все считают, что между нами было нечто большее. В первую очередь мой муж.
— Этот кретин! — фыркнула Натали.
— Ну, не скажи… у Хэнка есть свои достоинства, — возразила Китти. — Одно время я, правда, так не думала, но теперь не держу на него зла и стараюсь по мере возможности быть объективной. Просто у всех, кто имеет дело с недвижимостью, развивается дикий инстинкт собственности. А я была собственностью Хэнка… ну как зубная щетка. Тебе будет приятно, если кто-то воспользуется твоей зубной щеткой?… Нет, Майкл, с Кэлом мы всегда ладили, но между нами ничего не было. Мне и в голову не приходило, что он может что-то мне оставить, но потом я поняла, почему он это сделал. Ведь он знал, как я отношусь к этому месту и вообще к собственности. Включив меня в число наследников, он мог быть уверен, что остров никогда не будет продан. Только Хэнк не захотел этого понять. После похорон Кэла и вскрытия завещания у нас начались раздоры. Я не выдержала и собрала манатки. Если он думает, что я…
— О'кей, поведай нам свою версию. Чего ожидал от тебя Кэл и почему сделал своей наследницей?
— Это не моя версия. Такую мысль однажды в минуту просветления высказал Ив. Кэл недолюбливал Хэнка. Поначалу они друг друга терпели, но Хэнк допустил одну ошибку: попытался увести у него из-под носа выгодное дело. Кэл не раз уговаривал меня подать на развод. Он был свидетелем нескольких сцен ревности, которые устроил мне Хэнк и, вероятно, представлял себе, что начнется, когда вскроют завещание. У Ива была потрясающая интуиция. Он говорил, что Кэлу нравится дергать за ниточки, в тюрьме он выработал отменное качество — терпение. Пока был жив, ему не удалось разрушить мой брак, так он добился своего после смерти… Хэнк заявил, что поверит в мою безгрешность, если я продам свою долю наследства. Но это в мои планы не входило, так что пришлось распрощаться.
— Еще один вопрос, Китти… Как, по-твоему, во сколько может быть оценена ваша недвижимость?
Китти пожала плечами.
— Натали лучше меня ориентируется в ценах.
— Трудно сказать, — откликнулась Натали. — Боюсь, покупателей найдется немного. Новый дом Китти хорош, но большой дом — это какое-то мавританское чудовище, к тому же там требуется огромный ремонт. Какова площадь острова, Китти? Акров семьдесят пять? Ну, если отыщется какой-нибудь сумасброд с туго набитым бумажником, то, может быть, ты выбьешь из него тысяч двести. Но у вас документы не в порядке, чтобы сразу взять такую цену. Есть перебои в подаче воды, надо что-то делать с мостом, пока он не обвалился, не говоря уже о перешейке, где нужны земляные работы… тут много других островов, гораздо ближе к материку и без всех этих осложнений. Однако к тому времени, когда в живых останется один владелец, цены могут повыситься.
— А разве я тебе не говорила, что островом интересуется «Флорида-Америкэн»?
Натали вылупила на нее глаза.
— Шутишь?
— Ей-богу. Остальные не знают, что я тоже в курсе дела. Они предоставили Барбаре срок, чтобы добиться согласия всех сонаследников. Трое согласились, а я — нет.
— И почем они покупают?
— Да я и не спрашивала. Будь я проклята, если продам! Во-первых, не сочтите меня слишком меркантильной, я — самая юная из наследников. Барбаре сорок четыре, судье Шэнану под пятьдесят, возраст Брэда покрыт мраком, но и он уже не первой молодости.
— Если не ошибаюсь, ему шестьдесят три года, — вставил Рурк.
— Ну вот! Майкл, я могу показать тебе письмо Кэла, где он выражает надежду, что Ки-Гаспар останется в неприкосновенности в течение пятидесяти лет. Через пятьдесят лет Барбаре будет девяносто четыре. Кэл явно рассчитывал на то, что остров в конце концов достанется мне. Всю жизнь мне твердили, что я должна выбросить из головы романтическую дурь, стать более практичной, хотя бы для разнообразия. Теперь я это усвоила. С моей стороны было бы глупо продавать, ты не находишь, Майкл?
— Если все умрут естественной смертью, — неумолимо заметил Шейн, — тогда конечно.
— Ага! Я знала, что ты со мной согласишься. По закону мне принадлежит двадцать пять процентов, а в действительности гораздо больше… — Под взглядом Шейна она осеклась. — Или я не так тебя поняла?
— Ты просила моего совета… — Майкл допил коньяк и скомкал бумажный стаканчик. — Продай!
— Продать?! — закричала она. — Да ты что?! Ведь я же сказала, что, владея лишь четвертью, могу спокойно дождаться… ты, видно, не расслышал… Я всю жизнь мечтала иметь свой угол, видел бы ты, в каких трущобах мы ютились с Хэнком! Я целый год голодала, чтоб выплатить ипотеку за этот дом, и еще целых девятнадцать лет буду выплачивать, даже если его сотрут с лица земли бульдозером!… Нет, только через мой труп! — Голос ее звенел от возбуждения, и вдруг она снова запнулась, прикрыла рот ладонью. — Ой, что я несу?!