Главное, чтобы у него крыша не поехала, – подумал Скоков.
Курс криптовалюты рос, за ночь они планировали наработать блок, за что получили бы пятьдесят биткоинов, или по курсу – чуть больше пятидесяти долларов. Если бы они майнили целый день, да с большим количеством компьютеров… Он вдруг вспомнил про Федора, школьного кота. Вообще-то, кота звали Федор Михайлович, по крайней мере, так его звала Петровна, школьная техничка.
– Ох и разжирел Федор Михайлович, – говорила она. – Всех крыс переловил в подвале.
Подвалом заведовал трудовик. Кроме него, туда никто не рисковал спускаться, во-первых, потому что темно, во-вторых, страшно, а в-третьих – что там делать? На первом этаже школы хватало как складских, так и подсобных помещений, надобность в подвале отсутствовала, поэтому никто туда не совался. Иногда трудовик вспоминал, что где-то там завалялась доска нужных размеров, но случалось это нечасто. Все остальное время в подвале хозяйничал Федор Михайлович.
– Что случилось? – спросил Скоков, когда Ларин повесил трубку и застыл, стоя у доски.
Учитель не отвечал.
– Не молчите. Скажите мне.
– Дочка, – едва слышно произнес Ларин, – что-то с ней произошло. Дыхание остановилось. Неизвестно почему. В семь часов, когда мы с Олегом ездили в роддом, все было хорошо.
– Но… с ней… все нормально? – Скоков не знал, как спросить, не напрямую же: «Она не умерла?»
– Она в реанимации. Ничего больше неизвестно.
– Боже… Как же это? – в глубине сознания, которое называется подсознанием, Скоков знал, что значит терять близких. – Держитесь, Дмитрий Сергеевич. Если хотите, идите домой, я сам тут закончу…
Ларин посмотрел на него, покачав головой.
– Куда я пойду… мы должны продолжать… не дай бог, мне потребуются деньги… много денег.
Скоков отвернулся. Он не мог смотреть на учителя, слезы наворачивались на глаза, хотя раньше никогда не отмечал у себя признаков чрезмерной сентиментальности. Она же совсем еще маленькая… как же так? – думал он.
– Слишком… слишком медленно, – прошептал Ларин, глядя на монитор учительского компьютера. – Так мы за год едва заработаем на подержанную машину… Это мало. Что же делать… Нужно большое помещение, оборудование, охлаждение… охрана, в конце концов, а сейчас нет денег на все это. – Вдруг нужно будет делать операцию, а я не смогу оплатить?
Скоков чувствовал на спине его прожигающий, полный бессильного страдания взгляд.
– У меня есть идея, – сказал Денис. – Не знаю, как она вам понравится, но… по мне, может получиться.
– Идея? Твой гараж, может быть?
– Нет. Лучше. В моем гараже нет бесплатного электричества. И даже если попытаться протянуть от ближайшего осветительного столба – наверняка заметит Джа. Джа все видит. А если не заметит, то услышит. Такой рев невозможно не услышать.
– Кто такой Джа? – Ларин поморщился. Ему почему-то захотелось выкурить косяк, хотя он не баловался марихуаной вот уже лет десять.
– Это наш дворник. Таджик. Любопытный, гад, очень.
– Если не гараж, то что?
– Вы не поверите, все намного проще. И ходить далеко не надо.
– В смысле? – У Ларина мутилось в голове, он слышал собственный голос как будто со стороны.
– Школьный подвал.
– Что?
– Подвал. Наш подвал, под этой школой, где я вчера скрывался от ментов. Тьфу, от полиции, – поправился Скоков, вспомнив, что месяц назад милицию переименовали в полицию и стражи порядка вдруг стали похожими на американских копов.
– Ты шутишь? Какой подвал? Туда же…
– Правильно, туда никто не ходит. Раз в год там бывает трудовик, который раньше складировал в подвале заготовки для работ по дереву, но потом он решил, что это можно делать прямо в кладовке возле класса труда и длительные походы в подвал, занимающие пол-урока прекратились.
– Но это не меняет дела. Раз в год и ружье стреляет. Вдруг директриса решит провести инвентаризацию? И хана всему нашему оборудованию, которое, заметь, нам придется покупать за кровные, а не пользоваться чужим.
– Я тоже так думал. Что, если поставить железную дверь в одной из комнат… ее, конечно, заметят, рано или поздно, но это взламывать ее точно никто не станет, даже если и заметят. – Скоков снова взял банку пива. – Пойдемте, лучше покажу, – с этими словами он вышел из класса в залитый лунным светом холл второго этажа.
Медленным шагом они шли по коридору, тени от голых деревьев причудливыми змеями крались по стенам, покачиваясь в такт их шагам. Кроссовки почти не вызывали шума, поэтому каждый подозрительный шорох заставлял их вздрагивать, Ларин еще не освоился в роли сторожа, ему казалось, что он прокрался в школу, чтобы заняться чем-то противозаконным и вот-вот здание окружит полиция, рявкнет громкоговоритель, посыплется выбитое стекло, а за ним бухнут шумовые гранаты, – пойдет группа быстрого реагирования, от которой при любой ситуации хорошего не жди.