– Вдруг нас накроют? – вырвалась терзающая Ларина мысль.
– Кто? Эльвира?
– Нет, менты. Или бандиты. Без разницы. На последнем моем дежурстве на складе порошка за воротами стоял старый жигуль, из которого за нами, а нас там было двое сторожей, кто-то следил. Я позвонил директору, в три ночи к воротам подъехали ребята на двух или трех машинах, потом я услышал два выстрела.
– Это нормально. Не повезло.
– Не повезло?
– Неужели кто-то сейчас думает, что склад химии будет работать без крыши. Бандитов, конечно, как в кино, уже нет, но есть другие, покруче бандитов. Нам чего переживать, о нас никто не знает. И не узнает, вся работа скрыта в сети.
– У тебя все просто, – Ларин поморщился. – Видишь, как с ребенком, – все шло гладко и на тебе.
– То, что вы волнуетесь, проблемы не решит. Надейтесь на лучшее, готовьтесь к худшему.
Ларин покосился на Скокова. Готовиться к худшему? Нет, он не хотел готовиться к самому худшему, все существо его противилось этому.
Они спустились на первый этаж и пошли по длинному коридору. Ларин подсвечивал фонариком, но старался, чтобы луч не прыгал в окна. Мало ли кто наблюдает в бинокль, вокруг полно любителей подсматривать чужие тайны.
На очередном родительском внушении сыну он так и сказал: «Олег, ты можешь делать все что угодно, желательно в пределах закона, но если все-таки твои действия выходят за рамки, например, ты хочешь отлить там, где запрещено, убедись, что на тебя не нацелена камера. И даже если ты не видишь камеры, это не значит, что ее нет. Понял?»
Пара аспирантов вылетело из академии после того, как на стол ректору легла видеозапись лабораторной подсобки: какой-то умник поставил там камеру наблюдения, никого не предупредив, и вывел ее на основной терминал, как потом выяснилось, для того, чтобы узнать, кто втихаря выворачивает лампочки. Оказалось, это муж уборщицы, дожидаясь, пока та драит полы, потихоньку выкручивал академическое имущество. Уборщицу уволили, заставил выплатить стоимость похищенного, а вот у парочки любовников карьера оборвалась на самом взлете. Никогда не знаешь, где вырыта яма, пока не упадешь в нее. В подсобке, метр на полтора шириной, как они не задохнулись!
– Вы придумали идеальный вариант со школой и пока тема на взлете, нам нельзя от нее отказываться. Где еще взять бесплатное электричество, а эти коробки судя по звукам, жрут его как киловаттные кипятильники.
– Магниты только обманут счетчик, но в энергетической компании рано или поздно смекнут, что дело нечисто. Понимаешь? К тому же пик нагрузки будет идти на ночь, когда по идее в школе никого нет.
Они дошли до дверей, ведущих в техническое помещение, откуда спускалась лестница в подвал. Ларин достал ключи, открыл замок.
Скоков пожал плечами.
– К тому времени, пока они очухаются, мы что-нибудь придумаем. Лучший вариант – затянуть кабель с городских фонарей.
– Ты будешь затягивать?
– Если заплатить таджикам, они тебе проведут кабель хоть от Кремля.
Доля истины в его словах присутствовала, Ларин знал это.
– Сюда… осторожнее, на полу сломанные ящики, не упадите – Скоков шел впереди, освещая путь мобильником.
Они спустились на один пролет, миновали второй, повернули налево, где им открылся довольно широкий сводчатый проход чуть выше человеческого роста.
– Странный кирпич, никогда не видел такого, – Ларин потрогал стену. Увешанная черной бахромой паутины, стена выглядела сухой и прохладной. Он посветил фонарем вперед. Конец коридора скрывался в темноте.
– Здесь свет есть? – он провел лучом вдоль стены, пока не нашел выключатель.
Скоков щелкнул по кнопке, тусклый желтый свет лампочек, спрятанных в плафоны с защитной металлической сеткой, едва разогнал тьму.
– Я свет не включал, – сказал Скоков. – Где-то тут обитает школьный кот, как его там…
– Федор Михайлович.
– Ага, Достоевский.
Они пошли вперед, фыркая и периодически счищая с лица противные нити паутины.
– Черт, какая мерзкая дрянь… Здесь явно давно не чистили. В темноте я забежал по коридору куда-то туда, – Скоков махнул рукой вперед, – подальше от собаки. Особо разбираться было некогда, там я спрятался в большой комнате за металлическим шкафом.
Они прошли еще метров пятнадцать, потом остановились перед проемом слева.