По лужайке были разбросаны женские лифчики и трусы. Один из солдат поднял и с изумлением вертел в своих грубых пальцах изящные трусики, отделанные дорогими черными кружевами.
— Вот уж никогда не подумал бы, — пробормотал он.
Вероятно, он был шахтером. Второй солдат смотрел на него с видом превосходства. Парень засмеялся, вообразив себе нечто, видимо, совсем для него новое, и сунул трусики в карман. Субейрак хотел приказать ему бросить их, но раздумал, настолько все это было нелепо.
С самого крыльца приходилось идти по разноцветным стеклянным осколкам, как в той винной лавке. Не побывав в недавно разоренном жилище, трудно себе представить, что в одном доме может быть такое количество стекла! Стекла! Стекла и бумаги.
Внутри виллы было прохладно. Франсуа не надеялся найти в этом доме много провизии, раз здесь уже побывали санитары Дюрру, но какое-то необъяснимое чувство побудило его войти в дом.
В living-room[24], как и во всех комнатах, громоздилась переломанная мебель. Стекло на большой, криво висевшей акварели Диньимона было разбито. Звездообразная трещина лучилась на розовой груди парижанки, которая не отказалась бы от шелковых штанишек, спрятанных в солдатском кармане.
— Вот так работа! — сказал шахтер.
— Как тебя зовут? — спросил Субейрак.
— Рядовой Филипон, господин лейтенант.
— Рядовой Дюфур, — представился второй, — бывший почтовый служащий.
— А вы, оказывается, не нашего полка, — заметил Субейрак, разглядывая их номерные знаки.
— Так точно, господин лейтенант, — сказал Филипон. — Мы из тридцать третьего. Только что явились из отпуска. Мы должны были встретиться со своими в Ретеле, вот мы и прибыли в Ретель. Майор с белыми усами велел нам пока остаться с вами.
Солдат огляделся.
— Много тут добра.
— Да, — ответил Субейрак.
Пора было уходить, но какая-то неведомая сила удерживала Субейрака. Он больше не думал о продовольствии. Он поднялся по лестнице. На ступеньках валялось выброшенное из шкафов белье всех оттенков, ценные вещи, мохнатые полотенца…
— Ну и сволочи же эти фрицы! — сказал бывший почтовый служащий Дюфур.
Субейрак прикусил губу. Ни в Киршвейлере, ни здесь еще не ступала нога немца.
Белая гладкая дверь вела в ванную комнату, такую же большую, как столовая у матери Субейрака. Мародеры особенно потрудились над керамикой, зеркалами и флаконами духов. Лучи заходящего солнца переливались в бесчисленных осколках битого стекла. С пола поднимался слабый женственный аромат перемешанных духов. Розовая, вделанная в стену ванна треснула.
Солдаты шли за лейтенантом. По мере того как они продвигались, бешенство все больше охватывало Франсуа. Но его ждало нечто худшее: груды изорванных, растоптанных книг. На полметра от пола громоздились брошюры, гравюры, старинные эстампы, комплекты редких журналов. Он нагнулся. Книги восемнадцатого века, переплеты времен романтиков, современные оригинальные издания. Несколько раз ему почудилось во всей этой бумажной неразберихе колдуньи на помеле, черти, бесы, ведьмы и козлы.
Он начал чувствовать усталость. С тех пор как они сменились с аванпостов, если не считать трех дней, проведенных в Шампани, на берегу Сюипы перед переходом в Ретель, — ему не приходилось спать как следует. В среднем он спал не больше четырех-пяти часов в сутки. Опустившись на колени, он прочел несколько заглавий: «Демоны и колдовство», «Демонология» Паркера. Доктор коллекционировал литературу о демонах. Потом Франсуа заметил несколько листков глянцевитой бумаги. Он поднял их и сунул в карман.
Уже темнело, нелепо так тратить время, когда нужно искать продовольствие. На мгновение ему показалось, что он сейчас же нарвется на немецкий патруль и его убьют. Он подумал, что это будет к лучшему. Тут он заметил записку на двери. Хозяин написал по-немецки:
«Просьба пощадить мою библиотеку. Она не представляет никакой военной ценности. Заранее приношу благодарность».
Надо было написать это по-французски, доктор!
Они снова спустились в первый этаж. Разумеется, кухонные шкафы были опустошены и холодильник открыт. Когда Субейрак обыскивал кухню, ему послышался шорох застигнутого врасплох зверя. Он выхватил револьвер. Хлопнуло окно. Франсуа подошел к створке двери и увидел солдата, убегавшего с мешком на плече. Офицер машинально взвел курок и бросился в погоню. Человек быстро пересек лужайку, усеянную бельем, на секунду скрылся за Венерой, подбежал к решетке, перепрыгнул через нее и исчез из виду.
Субейрак снова вложил револьвер в кобуру. Он не смог выстрелить. Грабитель был в военной форме, цвета хаки.