Увидев по дороге сваленные бревна, Нина повернулась к дедушке и спросила:
– А это что?
– Беседку будем строить.
– У нас ведь есть…
Дедушка развел руками, зажав сигарету во рту, мол, он в курсе, но поделать ничего не может:
– Твои родители распорядились. Говорят, там будет печь, чтобы холодными вечерами сидеть…
– А делать-то кто будет? Ты?
– Я уже не в том возрасте, чтобы с бревнами бегать… Деревенских ребят наймем.
Кивнув и сразу же забыв про услышанное, Нина вошла в дом.
– Тетя Соня, встречайте гостей! – Данин голос разнесся по всему дому. – О, Ниночка, ты чего? Защемило? Знаешь, семнадцатый год – это все-таки уже возраст, ничего не поделать. Андрей Георгиевич, вы камин разжигаете? Вам помочь?
Нина, сидящая на корточках рядом с дедушкой в точно такой же позе, что и он, и наблюдающая, как дедушка подкладывает дрова и чиркает спичкой, громко фыркнула:
– То есть у меня возраст, а дедушка так просто камин топит? Что ж ты про его позу не пошутил?
– Я что, дурак, про Андрея Георгиевича шутить?
Дедушка хмыкнул.
Нина как завороженная смотрела на занимающийся огонь и лишь отдаленно слышала, как в гостиную вошла румяная от готовки бабушка, и Даня тут же подлетел к ней:
– Тетя Соня, – Нину всегда забавляло, что к ее дедушке все с самого детства обращаются с пиететом и легким внутренним смущением и зовут неизменно Андреем Георгиевичем, а к бабушке, даже повзрослев, просто «теть Сонь», – вот, бабушка передала. Сказала, что черешня у нас уже сладкая очень, – и Даня отдал Нининой бабушке плетеную корзину, накрытую белым вафельным полотенцем.
– Ой, прелесть какая… А Танечка где?
– Ей все еще нездоровится. Нас отправила к вам, сама захотела отлежаться.
– Понятно. Ну, передавайте ей большое спасибо… Так, давайте-ка к столу! Ниночка, Андрей, пойдемте уже!
За столом Даня, как всегда, болтал больше всех. Иногда, когда он выдыхался, по столовой разносился серьезный голос дедушки и звучала история из его офицерской жизни, потом, когда и он замолкал, начинали щебетать девочки.
Когда бабушка принесла чай с травами, а Нина с Тусей убрали со стола все грязные тарелки, дедушка достал шахматы и поставил доску на дубовый стол.
Только в тишине, которая необходима, чтобы играющие могли сосредоточиться на партии, Нина, поглаживая свернувшуюся в кресле Любовь, услышала, как барабанит по крыше дождь.
– Ой! Как льет! – она тут же подскочила к окну. Ветер трепал листву и гнал черные тучи.
– После такой жары – естественно, – отозвался дедушка и задумчиво потер подбородок. Он оказался в сложной ситуации: впервые с тех пор, как научил эту ребятню играть в шахматы, он мог действительно получить мат.
Вдруг по забору мазнул свет фар и тут же исчез, а потом Нина увидела, как к дому Туси и Дани подъехала машина.
– Ой, а у вас гости, – сказала Нина. Ей никто не ответил, поэтому она повернулась.
Туся, подперев лицо руками и нахмурив брови, наблюдала за игрой дедушки и Дани. Двое последних, наверно, Нину даже не слышали.
– Говорю, машина… гости приехали… Дань!
– Да нет, – отозвался он, делая ход ферзем, – Филя просто… он ночью собирался… раньше успел вырваться, видимо… Перед сессией на пару дней…
– Филя… – Нина снова подошла к окну и посмотрела на машину.
– Андрей Георгиевич! – услышала Нина недовольное Данино ворчание за своей спиной. – Ну как так? Я ведь все просчитал, это вилка должна была быть!
– Я сколько раз тебе говорил, что про пешки забывать нельзя, а ты их вечно со счетов сбрасываешь. Ты думаешь, в войне короли сражения выигрывают? Солдаты, Даниил, обычные солдаты. Ну что, еще партейку?
Даня глянул на огромные напольные часы за дедушкиной спиной и встал, потянувшись:
– Спасибо, Андрей Георгиевич, но меня сегодня растолкали ни свет ни заря, я с ног валюсь.
И даже зевнул для убедительности.
– Всем спокойной ночи! – крикнул Даня на весь дом и вполне бодрой рысцой направился к выходу.
– Ну что, девчата, – дедушка оглядел Нину с Тусей. – Кто следующий?
Вызвалась Туся.
Нина все сидела у окна и смотрела на потухшие фары машины, которую различить в темноте можно было только благодаря ее белому цвету, и думала, что завтра непременно должна сходить в этот дом, скажем, проведать тетю Таню.
– Ну что же ты, Наташенька, – сказал дедушка. Он единственный иногда называл Тусю ее полным именем. – Как могла пропустить? Тут же ладья и конь, ну как же ты?
Туся улыбнулась и развела руками.