Через какое-то время мы снова поругались, отвлекшись от просмотра телевизора, пока папа разбирался с печкой, а мама готовила ужин.
Когда наступило время сна, отчего-то стало неуютно, холодно и, если честно, страшно. В голову лезли разные мысли, воспоминания из детства да стыдные истории.
«Апрельское солнце проникало сквозь светлые шторы, освещая детскую мальчишескую комнату на пятом этаже. Мальчик сидел на полу и смотрел мультик, раскинув ноги. На заправленной кровати покрывалом с человеком-пауком сидела девочка. Не обращая внимания на телевизор, она заплетала тёмно-каштановые волосы друга в хвостик, мило высунув язычок. Ей нравилось дружить с ним. Ходить друг другу в гости, часами смотря мультфильмы и уплетая конфеты. Ужинать вместе с его родителями, потому что его мама очень добрая и красивая, а папа смешно шутит. Девочка часто дарила ему своих маленьких куколок «Барби» из киндера, а мальчик взамен отдавал машинки и прочую мелочь. А вчера он подарил ей букет полевых цветов, нарванных недалеко от школы. Майя, краснея и смущаясь, лишь улыбалась. Они были лучшими друзьями. Когда пошли титры, девочка спросила:
— Почему у тебя всё в комнате с человеком-пауком? Мы даже фильм смотрели про него! Давай теперь смотреть «Барби» или «Ну, погоди!», — возмущалась она, оглядывая причёску друга и, радуясь собственным результатом, повела мальчика оценить результат к зеркалу. Тот, молчаливо оглядывая себя, вдруг начал говорить.
— Очень красиво, но тебе не пойдёт быть парикмахером. Давай ты будешь врачом и будешь лечить меня, если поранюсь? А человеком-пауком я хочу быть, потому что он крутой. Хочу быть крутым, — без толики шутки ответил он.— Дурак, пауков лечит ветеринар! Мне мама говорила. А вообще, я хочу быть певицей. Буду петь на концертах как Ханна Монтана! — мечтательно вздыхала Майя.
— Ага, для Ханны Монтаны у тебя должен быть голос. Спой-ка! — засмеялся мальчик.
И девочка начала петь. Тихим, нежным, детским голосочком, иногда пропуская ноты, но так прекрасно. Мальчик, замерев, не говорил ничего, прислушиваясь к мелодии. Он вникал в слова и настроение песни. Грустная, успокаивающая и тоскующая. Заслушавшись, Никита даже не заметил, как Майя перестала петь.
— Ну как? — чуть громче спросила та.
— Это было... хорошо. Да, неплохо. — это не так. Песня в её исполнении была подобна раскрывающемуся бутону розы. Но в этом он не смог признаться ни себе, ни ей.»
«— Что, Васильева, снова два? Мне родителей в школу вызвать, раз ты не понимаешь? Тупа как пробка. — девочка лет двенадцати сидела за партой, всеми силами стараясь не расплакаться. Но чувствуя каждой клеточкой тела сочувствующие взгляды одноклассников, становилось сложнее. Опустив глаза вниз, она считала секунды до конца этого личного ада.
— Стыдно стало? А сидеть, ничего не делая на моих уроках, видите-ли, не стыдно! — раскричалась пуще прежнего учительница по истории.
Солёная слеза покатилась по красноватому лицу, означая конец битвы. Женщина, завидев это, стушевалась и перевела тему, однако успокаивать дитё не спешила. Соседка по парте, Рита, брезгливо посмотрев на девочку, принялась что-то рисовать в тетради. Обернувшись назад, девочка обнаружила подбадривающий взгляд друга, тоже получившего двойку. Только не из-за незнания, как думала Майя, а из-за желания не расстраивать подругу. Вместе же в тот вечер на компьютере играли. И пусть знал он историю лучше всех, легче разобраться с двойкой и чувствовать, как быстро и гулко бьётся сердце в чьём-то присутствии.»
Глава вторая
Как гром среди ясного неба появился Никита. Опоздав на лекцию на десять минут, как ни в чем не бывало зашёл, извинился и сел рядом со мной. Или у него память отбило, или мозгов в принципе нет.
— Ты ничего не попутал? — ядовито шиплю на инородный объект на моей территории.
— Думаю, нет, — опять эта дурацкая ухмылка, которую хочется стереть кулаком, да посильнее.
— Плохо думаешь, котелок проверь. Мне не пятнадцать и выходки твои терпеть не буду, — и правда, чего это он ко мне пристал, 4 года ему, значит, не до меня было, а тут вдруг заинтересовался.
— А я ничего и не делаю. Разве я не могу подсесть к своей одногруппнице — голосочком в духе «я ни в чем не виноват» отвечает парень, чем бесит ещё сильнее.
— Ко мне не можешь, — ответ я не получила. Так мы и сидели, я была на иголках, а Соколову отлично.
Из-за него не могла сосредоточиться даже на том, что говорит Анатолий Михайлович, наш препод. Всю пару Никита беззаботно сидел в телефоне, не отрываясь ни на секунду, а я, не выдержав, посмотрела ему в экран, но длилось это не долго. Заметив особое внимание к своей персоне, Никита повернулся ко мне и выразительно посмотрел своими карими глазами. Я тоже взглянула на него, хмуря брови и показывая уровень своей злости, а затем отвернулась к окну. После объявления об окончании лекции подскочила и как ошпаренная вылетела из кабинета. На секунду мне даже показалось, что Соколов меня окликнул. Ира, не пришедшая на первую пару, стояла у аудитории, где у нас будет следующая. Я не могла держать в себе всю злость от этого самоуверенного идиота и, отведя подругу в сторону, начала свой монолог. Громко возмущаясь и жестикулируя руками, я воспроизводила последний час.