Единственным в своем роде и не имеющим исторических аналогов представляется тот факт, что некоторое время спустя после создания средневерхненемецкая поэма, наряду с книгами Библии, трактатами христианских и языческих учителей, была снабжена латинским комментарием, многократно превышающим ее по размеру. Косвенно, как считает издательница «Granum sinapis» М. Биндшедлер, это могло бы указывать на авторство самого Майстера Экхарта, — единственно он, среди пишущих тогда in «vulgari», был способен пробудить интерес латинского комментатора. То, что имя Экхарта в толковании (как и в списках секвенции) не упоминается, в достаточной мере объясняется его одиозностью в официальных церковных кругах, оно помешало бы распространению поэмы. Известный интерес представляют и несомненные отдельные соответствия комментария на «Granum sinapis» и экхартовского «Толкования на Евангелие от Иоанна»... Поэма начинается со слов Ин. 1, 1 «In dem begin... ist ie daz wort». Постановка в данном стихе формы настоящего времени связки выглядит вполне по-экхартовски; Мастер всегда был склонен интерпретировать это евангельское изречение сугубо онтологически, — чего не поняло подавляющее большинство переписчиков, заменивших «ist» на библейское «was» («...было (Слово)». Эта проблема (и связанные с ней смысловые возможности несовершенного прошедшего, имперфекта «was»/«erat», который, впрочем, в средневерхненемецком может иметь и совершенное, перфектное значение) обсуждается в одних и тех же словах в п. 9 и 8 комментарий на секвенцию и Евангелие, соответственно (Оба, возможно, восходят к толкованию Фомы Аквинского). Приведенные и некоторые подобные им факты и совпадения делают возможными равновероятные допущения: 1) Экхарт был не идейным вдохновителем, но автором секвенции; 2) Экхарт был автором не только секвенции, но и латинского комментария на нее; 3) авторы секвенции и ее комментария были состоявшими в личном общении современниками из ближайшего окружения раннего Экхарта (К. Ру). Ни одно из этих предположений на сегодняшний день не может быть опровергнуто или доказано.
При обсуждении авторства издаваемого нами произведения необходимо учитывать также следующее обстоятельство. Его образный ряд строится как сплошное перечисление узловых символов богословия Экхарта. Плоды мистического опыта, создаваемые и всякий раз воссоздаваемые сызнова в процессе экстаза, эти символы могут стать и простыми клише, готовым конструктом, способным встроиться в литературные сочинения и повседневную речь. Но как раз так и выглядят тексты экхартовских эпигонов: раннего Сузо, Рульмана Мерсвина, анонимного автора «Сестры Катрай» и т.д., вышедших из неоднородной среды простонародного немецкого мистицизма. Эту среду, как показало исследование X. Грундманна (Grundmann Н. Religiöse Bewegungen im Mittelalter. Neue Beiträge zur Geschichte der religiösen Bewegungen im Mittelalter. Hildesheim, 1961), составляли не только насельницы монастырей, находящихся в ведении цистерцианского, францисканского и доминиканского орденов, но и нищенствующие, бродячие, не подконтрольные Церкви бегинки и бегарды, а равно сектанты «братья и сестры Свободного Духа», низшие клирики, университетская молодежь и миряне, в основном занятые в городском производственном секторе. Вся эта среда была насыщена образностью Майстера Экхарта, о чем свидетельствует выразительный эпизод из 33 главы автобиографии Г. Сузо. Автор рассказывает о первых шагах в монашеской жизни своей духовной дочери Элизабет Штагель: «В самом начале ее обращения к Богу в нее были вложены, не знаю уж кем, высокие и утонченные помыслы, которые превышали всякое разумение: об обнаженном Божестве, о ничтожестве всех вещей, погружении своего себя в (Божественное) ничто, о без-образности всех образов, и прочие представления подобные этим... Они были выражены в прекрасных словах и вызывали благорасположение человека» (Seuse Н. Deutsche Schriften / Hrsg. von K. Bihlmeyer. S. 97). Несколькими десятилетиями раньше эти литературно-речевые клише составили образный строй поэмы «Granum sinapis» и ее комментария.
Перевод осуществлен по изданию: Bartsch К. Die Erlösung, mit einer Auswahl geistlicher Dichtungen: Bibliothek der gesammten deutschen Nationalliteratur 37. Quedlinburg; Leipzig, 1858. S. 193-195. С привлечением издания: Ruh К. Geschichte der abendländischen Mystik: in 4 Bd. Bd. 3. München, 1996. S. 282-289.
Генрих Сузо
Книжица Истины
Генрих Сузо (нем. Зойзе), один из ближайших учеников и сподвижников Майстера Экхарта, родился в Констанце 21 марта 1295 (или, возможно, 1297) г.; принадлежал к рыцарскому роду фон Берг и местному патрициату. Тринадцати лет был отдан в доминиканский «Островной монастырь» (Inselkloster) св. Николая, в котором жил долгие годы под именем Амандус. Здесь же изучал латынь, несколько лет проходил обычные курсы «тривиума» (грамматики, диалектики, риторики) и «квадривиума» (физики, геометрии, арифметики, астрономии). Около 1313 г. Сузо направляется в Страсбург для продолжения образования, где, по-видимому, знакомится с Экхартом и изучает богословие вплоть до 1319 г. В 1323 г. Г. Сузо направляется в Кёльн для обучения в Studium generale, высшей немецкой орденской школе, связанной с именами Альберта Великого, Фомы Аквинского и Майстера Экхарта. Последний также переводится в Кёльн в 1323 г., преподает теологию, становится на три с лишним года учителем и, по всей вероятности, духовником Г. Сузо. В этот же период в Кёльне проживает Иоанн Таулер (ок. 1300-1361), ученик страсбургского доминиканца Иоанна фон Штернгассена, в связи с чем не раз высказывались предположения о возможных непосредственных контактах трех мистиков, которые могли завязаться еще в Страсбурге (см.: Preger W. Geschichte der deutschen Mystik im Mittelalter: in 3 Bd. Bd. 3. Aalen, 1962 (Nachdruck). S. 93-94; Bihlmeyer K. Einleitung / Heinrich Seuse. Deutsche Schriften. S. 88-89, 123-124). В 1326-1327 гг., будучи в Кёльне, Сузо становится свидетелем возбужденного против его учителя инквизиционного процесса, а в 1328 и 1329 гг. узнает о его смерти и осуждении в булле «In agro dominico».