— Какого случая?
— Что-то там в Сансельере, да смилуется над ней Айна. Но она оставила кое-что для тебя.
— Для меня? – удивилась девушка. – Она знала, что я приду к вам?
— Этна всё знала! – Альда повернулась обратно к шкафу. – Потому она и поехала в Сансельер. Говорила, случится беда. Как сказала – так и вышло… О, Айна, какие ужасные вести она нам привезла! – Последнее слова вызвали на глаза Альды внезапные слёзы. – Мы не могли поверить… Такая молодая… Как же так?! Такая молодая…
Какой только Майя не представляла себе встречу с обитателями дома на улице Глициний: радостной, печальной, отторгающей, полезной, но никак не безумной. Последовательность мыслей Альды была так хаотична, что девушка еле успевала улавливать суть, поэтому приходилось постоянно уточнять, о чём речь.
— Это Этна сообщила вам о смерти Амэй?
— Да, деточка.
Альда шумно всхлипнула. Майе показалось странным, что женщина так остро реагирует на давнюю смерть человека, которого даже не знала, но она списала всё на её лёгкое безумие.
Закончив со шкафами, Альда перешла к комоду.
— О, Айна, куда же я могла это положить?! – суетилась она, продолжая поиски.
Майя участливо наблюдала, как женщина открывает ящики, один за другим, вытаскивая из них всякий мусор, бросая его прямо на пол – всё, что только находила: начатое вязание, спутанные бусы, обрывки старых писем, какие-то мелкие безделушки и ещё много всего, кроме чего-то нужного. Когда Альда перешла к последнему угловому шкафчику и раскрыла его, оттуда на неё посыпались сотни белых бумажных цветов вперемешку с высушенными бутонами шиповника. При виде них, глаза женщины стали совсем мокрыми, и ей пришлось утереть их пожелтевшей кружевной салфеткой, найденной ящике соседнего комода.
Майя хотела бы помочь с поисками, но хозяйка не смогла толком объяснить ей, о каком предмете идёт речь, поэтому ей оставалось лишь сидеть и наблюдать. И она кое-что заметила: когда Альда мимоходом упоминала Айну, она всегда поглядывала в сторону комода, на котором сверху были расставлены фарфоровые фигурки. Когда девушке наскучило сидеть на одном месте, и она поднялась, чтобы ближе рассмотреть их. Оказалось, это не фигурки Айны, как она сперва предположила, а фарфоровые дети – восемь штук. Все они были в мелких трещинах, но склеены и восстановлены с точностью ювелира. Эти фигурки единственные, из всего вокруг, содержались в порядке и не были покрыты толстым слоем пыли.
Одиночество – вот, что довело бедную Альду, думала Майя. Оно пронизывало этот дом насквозь. Но оно ли так травмировало её?
Почему-то девушке вдруг стало очень жалко эту женщину. Наверное, от того, что она сама ощущала себя такой же – совершенно потерянной и одинокой. Она осталась одна, наедине с неприветливым миром, без целей, без связей, без навыков к выживанию. От этих мыслей Майю проняло какое-то дурное чувство, словно её накрыли холодным покрывалом. Ей захотелось немедленно забиться в безопасный угол, спрятаться от проблем. Ей нужно было где-то осесть. Она даже представила, что смогла бы остаться прямо здесь с Альдой – вряд ли та была бы против помощницы, готовой поддерживать порядок в доме за крышу над головой. Майя убедила себя, что сможет прожить такую жизнь. Тихую и неприметную. Но зато свободную.
— Этна всё знала. Она всё предвидела, – продолжала причитать Альда. Одно её слово отвлекло Майю от мечтаний.
— Вы сказали – предвидела? Этна была мару?
— Нет! Этна видела – всегда наперёд знала, где случится беда – такая она была. – Альда отступилась от шкафчика и подошла к Майе. – Я предупреждала её, чтобы она была осторожнее, но разве она послушалась? Как уехала тогда в Сансельер, так и пропала - ни слуху, ни духу! А после – вестей от неё не было несколько месяцев. – Мысли женщины вновь стали связанными, и Майя притихла, не желая сбить её своими вопросами. – Я тогда было подумала, что Этну казнили там, в Аире. Что её приняли за мару. А потом, однажды ночью, она воротилась обратно – вся была перепугана до смерти. Стала собирать вещи – очень спешила! Успела сказать только про Амэй и про тебя. Она сказала, что ты придешь ко мне и захочет знать о матери, – взгляд Альды упал на фигурки, возле которых стояла Майя, и тут она воскликнула: – Вот пустая голова!
Женщина осторожно подняла одну из центральных куколок, юбка которой была выполнена в виде пологого конуса, и нашла под ней предмет размером не больше серебряного сеона.
— Я должна отдать это тебе, – Альда торжественно вложила находку в ладонь Майи.