— Но, Веста, – мягко произнесла Тэй, – у них сейчас начнётся Совет…
— Когда Её Величество очнётся, она захочет, чтобы рядом была её мать! – Заявила старшая девушка и, не дожидаясь возражений, унеслась прочь.
Ноэлия ничего не слышала и не чувствовала. Судороги уже почти затихли, но в сознание она не приходила. Она хлопала бесцветными глазами, и была не здесь – не во дворце.
Призрак Сансельера окружил Ноэлию своим бестелесным духом. Девушка крутила головой, осматривалась, пока не наткнулась взором на приближающееся свечение, оно быстро нарастало, пробиваясь к ней сквозь прозрачные улочки – не надо было гадать, чтобы понять, кому оно принадлежало. Дикари были подсвечены Взором словно передвижные маяки. Ноэлия хотела приблизиться к ним, но ей вдруг стало так страшно – она ни разу не видела дикарей, что если они представляют собой ещё более ужасающее зрелище, чем застрявший во Взоре образ сестры Каина?! Пока она раздумывала, свечение становилось всё ближе, и, наконец, на главной дороге призрачного Сансельера перед ней появились фантомные всадники.
«Удивительно…» – слово не подходящее для описания скверны, но это первое, что пришло Ноэлие в голову в момент, когда первый из призрачных дикарей пронёсся мимо неё. Всё, как предупреждала жрица! Каждый дикарь был заражен скверной, он был окутан ею с ног до головы, словно каким-то ореолом! У одной половины дикарей она принимала одинаковый медный, окрас, а у остальных имела самые разные цвета: чернильно-синий, серый, сиреневый… Но как бы завораживающе не смотрелась эта магическая палитра – всё это были лишь осквернённые души, пораженные страшнейшим недугом.
Ноэлия видела не только души дикарей, но и их сердца, куда проникла беспощадная скверна: она сворачивалась в них, словно сверкающий червь, источая тот самый ореол. Но один дикарь особенно выделялся из общей массы – тот, что нёсся впереди. Что-то было не так с его душой – она была совершенно бесцветной, даже для призрачного мира, и создавалось впечатление, будто что-то мешает лучше рассмотреть её. Ноэлия попыталась прищуриться – в жизни такое помогало – но с бестелесным воплощением подобные фокусы не работали. Потом, что-то неожиданно дернуло её и потянуло назад, будто она была привязана к невидимому тросу. Её потащило прочь от дикарей, прочь от города, и уже через несколько секунд неведомая сила вернула её обратно в тело.
Ноэлия рывком села на месте и втянула в себя воздух с таким шумом, словно лёгкие её впервые развернулись для вдоха. Она поняла, что находится в своей постели. Первой, кого она увидела перед собой, была Лиена, стоящая возле кровати с глубоким хрустальным блюдом в руках.
— Зачем тебе это блю…
Подгоняемая рвотными позывами, Ноэлия подалась вперёд и наполнила благородный хрусталь в руках прислужницы.
— Слава Айне… – выдохнул кто-то из присутствующих девушек.
Передав блюдо Тэй, Лиена утёрла лицом императрицы салфеткой и остановила её, когда та предприняла попытку встать.
Ноэлия попыталась собрать в голове воедино последние минуты, проведённые в сознании. Она помнила, как направлялась в покои и как почувствовала оглушающую боль, после которой потеряла сознание – затылок ныл и сейчас, словно по нему со всей силы ударили молотом. Это вызвало острое желание снова припасть к хрустальному блюду, но вскоре оно отступило. Ещё у неё сильно жгло глаза и сводило мышцы. Немного поразмыслив, Ноэлия вспомнила и то, что было там.
— Я их видела, – произнесла она слабым голосом. – Этих ужасных дикарей…
Прислужницы замерли, желая выслушать её рассказ, но тут двери покоев распахнулись, и в комнату ворвалась королева Эвет.
— Моя деточка! Моя ненаглядная доченька! – Эвет бросилась на кровать и обняла липкую от пота Ноэлию.
— Мама? Почему ты не на совете?!
Эвет слегка поджала губы – не на такой приём от дочери она рассчитывала, но тратить время на обиды не стала.
— Как я могла оставаться там, когда узнала, как ты больна?!
— Я не больна, мама, – Ноэлия попыталась выкрутиться из её настойчивых объятий, – это лишь действие благодати. Я просто ещё не привыкла.
— Не важно! – тут же перебила её мать. – Главное, что теперь я рядом и могу разделить с собой минуты страданий! – Эвет не терпелось поведать дочери о том, как она чуть не сбилась с ног, спеша ей на выручку через весь дворец. – Ах, я так счастлива, что мы снова вместе! Пока я здесь, я буду заботиться о тебе!
Ноэлия хотела поблагодарить мать, но та успела вымотать её своим торопливым восторженным говором, поэтому она просто откинулась обратно на подушки – слабость ещё держала её сильной хваткой.