Какие-то секунды понадобились Двану, чтобы прорваться сквозь целую вереницу защитников, а затем взлететь по ступеням пьедестала и оказаться лицом к лицу с молодым правителем Аира.
Кай приготовился к худшему. Он успел осознать, что вся эта болезненность принца лишь прикрытие для введения врагов в заблуждение – в глазах его стоял такой непробиваемый лёд, что при взгляде в них сковывало душу, сквозь них просвечивала настоящая тьма!
— Что такое, Ваше Величество? – осклабился Дван, взирая на молодого правителя с высоты своего роста. – От чего не сокрушаете меня? Или, быть может, это вам не под силу?
Зал ожидал худшего – немедленной расправы императора над артгарцами. Особенно содрогнулись Северяне, они столпились ближе друг к другу, ожидая и своего конца. Но ничего не произошло.
Довольный своей эффектной выходкой, Дван отступил назад. Только тогда Кай понял, что всё это время не дышал. Он не был уверен, было ли это следствием контакта со взором принца или дыхание спёрло от ненависти, нахлынувшей на него ледяным потоком.
— Где же ваша реликвия? – не унимался Дван.
— Я раздавлю тебя ею, как жука! – выпалил Кай, вскочив с трона.
Как только прозвучали его слова – по залу разнёсся гулкий рокот: и печать Правды сменила свои золотые переливы на зелёные.
— Вот оно, – лицо артгарского принца просветлело. – Нет у вас больше никакой реликвии.
— Тебе уже лучше, дорогая? – поинтересовалась королева Эвет, помогая дочери подняться с постели. Едва та опустила ноги на застланный ковром пол, её снова подкосило, будто выстрелом. – Ноэлия, деточка, что такое?!
— В зале… – с трудом проговорила девушка. Её глаза побелели, но в этот раз лишь на мгновение. Ноэлия хотела посмотреть Взором, что происходит на Совете, но у неё не вышло погрузиться – она была ещё слишком слаба после первого раза. – Кто-то использовал магию…
— Наверное, это был Верум, – послышался голос Ёувы. Она только что вернулась в покои, держа на миниатюрном серебряном подносе флакон с какой-то жидкостью.
— Верум? – в голосе королевы заскрипело возмущение. – Как император посмел использовать его? Непростительно подвергать мысли уважаемых господ сомнениям!
Веста хищно сузила глаза и проследовала за Ёувой.
— Ты то откуда всё знаешь? И куда пропадала?
— Услышала от жрицы, когда ходила за этим, – девушка сразу на два вопроса и поставила серебряный поднос на тумбу возле императрицы. – Этот «Благодатный» настой снимет головную боль, Ваше Величество.
Ноэлия с подозрением взглянула сначала на прислужницу, затем на лекарство и поморщила нос.
— Моя дочь не станет пить зелье из рук какой-то… служанки – Эвет не нашла приемлемого выражения, но и то, как она назвала Ёуву, было вполне оскорбительно. Прислужницы императрицы имели достаточно высокий ранг, очень близкий к знатной даме, и уж никак не могли считаться простой обслугой. – Я слышала, этот настой может притупить связь с благодатью!
Ёува раздражённо поджала губы, но всё же налила настой в хрустальный бокал и снова обратилась к императрице:
— Ваше Величество, нельзя терпеть такую боль. Это может привести к необратимым…
— Я не буду пить это пойло! – недослушав, отказалась Ноэлия. – Я доверяю суждению матери!
Веста приняла слова юной госпожи, как призыв к действию. Выхватив бокал из рук аирской прислужницы, она оттолкнула её в сторону. Королева улыбкой выразила довольство.
— Дорогая, – глаза Эвет блеснули, когда она снова обратилась к дочери, – только представь, как отреагирует Каин, узнав, как стойко ты держалась, превозмогая боль на благо Империи!
Ёува приподняла брови, не посчитав нужным скрыть, что этот аргумент глуп и наивен.
— А я бы настоятельно рекомендовала выпить настой. – Прозвучал за спинами присутствующих голос жрицы.
— Госпожа Шелина, полагаю? – Королева поднялась с края постели и одарила вошедшую женщину красноречивым взглядом. – Я не доверю здоровье дочери той, кто собственноручно отправила мою родную сестру на тот свет!
Шелина не стушевалась, заранее предполагая, какой приём при встрече окажет ей королева Вельнира.
— Я не торопилась с этим решением, но покойная императрица вынудила меня, освободить её от бремени метки Айны. А для меня её слово было законом. – Твёрдо заявила она. – Чтобы вы не думали, я забочусь о благосостоянии императорской семьи и настаиваю, чтобы юная императрица приняла своё лекарство, – Шелина обернулась к Ноэлие, одарив её своим невидимым взглядом, – если только, она не собирается со временем ослепнуть от действия благодати.