— Чувствую себя обдуренным… – произнёс он с тяжелым сердцем.
— На вашем месте, я бы чувствовал облегчение, что не нужно уплачивать очередной штраф, – предложил Дван. – А ещё, вам стоит очень серьёзно поговорить с женой. Демортергамы, – он ухмыльнулся, будто в похвалу её находчивости, – ваша королева не знает жалости.
— Откуда вы…
— Мои особые способности.
— Я благодарен за ваше вмешательство, Ваше Высочество. – Король не стал ничего уточнять, вспомнив про прикосновение принца к его плечу во время допроса советников. – Я всё-таки должен спросить – зачем вы взяли на себя вину за убитых Венанди?
— Мне не хочется, чтобы Империя расширилась за счёт ваших земель и подперла границы Артгара.
Самиль ожидал подобного ответа. Наблюдая за тем, как принц поправляет седло своего коня, он задумался о судьбе похищенной девушки…
— Вы не собираетесь возвращать её в Аир?
— Вы бы вернули?
— Тогда защитите её! – Самиль не планировал произносить эти слова – они вырвались сами, как отчаянная надежда, что в новых руках сила реликвии принесёт миру больше пользы, чем запертая в тайнике Аира.
— Что делать с реликвией, я разберусь, Ваше Величество. – В голосе принца прозвучал привычный холод. Он лихо запрыгнул в седло и уже с него обратился к королю: – Советую вам к тому моменту решить для себя, чью сторону принять.
После этих слов Дван тронулся с места, уводя за собой оба отряда наёмников. Едва они отъехали от дворца, Бейнир разразился красноречивыми негодованиями в сторону императора:
— И что в нем «Великого», в этом мальчишке? Божественная каракуля на лбу и только!
Сэйра устало переглянулась с братьями, но после Совета ни у кого из них не было душевных сил останавливать потоки его ворчаний.
— В мизинце моего новорожденного внука силы и то поболе будет, а у этого – тьфу! – пальчики тонюсенькие, как у холеной девчонки, такими меч не удержишь! – Бейнир так разошелся, что действительно сплюнул на землю. – А эти чины – сидят все расфуфыренные, да напудренные – смотреть тошно! Девали клятые – не династия, а сплошные фуфлыги!
— Отец, ты шумишь на весь Сансельер, – умоляюще простонала его дочь, – За такие речи тебя обезглавят.
Жалобы дочери сразу напомнили Бейниру ещё об одном персонаже.
— Ну, Ен! Ну прохвост! Вот устроил нам… Найдем его, я покажу этому треклятому… – тут его негодование переключилось на дочь: – А ты то, а? Тоже мне, героя себе нашла!
Сейра надула щёки. Она не собиралась спорить с отцом, но тут молчать не смогла.
— Да что ты заладил, старый! Если бы не Ен, мои кишки давно бы украшали агмарскую пещеру!
— Так и не зудела бы ты мне сейчас в ухо! – Бейниру было не понять нежных чувств дочери к своему спасителю. Увидев слёзы на её глазах, он и вовсе вышел из себя. – Никакого сладу с вами – девками – истерики одни да косы длинные! Скажу матери, чтобы посадила тебя на кухню!
Сейра подстегнула своего буру и оказалась в соседней колонне наёмников. Уж лучше ехать с этими ледышками, подумала она, чем терпеть нападки родителя.
К Двану приблизился Нэй – мужчина с повязкой на глазу.
— Скажи, ты знал о том, что реликвии нет в Аире прежде, чем начал провоцировать императора?
— Сегодня это частый вопрос.
— Мне важно знать. – Нэй был твёрд. – Не хочется думать, что ты мог так глупо рискнуть отрядами.
Дван посмотрел Нэю прямо в глаза – мужчина не дрогнул – и тогда он ответил:
— Знал.
Нэй не смог прочитать по лицу принца, насколько откровенным был его ответ, поскольку тот отвлекся на выходящую из парка процессию императрицы.
— Это те самые артгарцы? – взволнованно поинтересовалась Тэй.
— Да, дикари, – подтвердила Лиена.
Прислужницы принялись опасливо разглядывать вооруженных до зубов всадников. Особенно их интересовала восточная одежда и быки буру, закованные в грубую защитную экипировку.
— Почему тот артгарец так смотрит на нас? – Тэй указала взглядом на Двана и прижалась к Лиене, будто та могла защитить её.
— Может, ты ему приглянулась? – подшутила девушка. – Говорят, дикари крадут женщин, чтобы взять себе в жены.
— Не говори такие ужасные вещи, Лиена! У меня от них мурашки по коже!
Ноэлия при виде дикарей придала себе самый горделивый вид, какой только смогла, так же, как сделала её мать. Ей было неприятно чувствовать на себе их взгляды, особенно после того, как её Взор встретился с их оскверненными сердцами. Веста повторила всё в точности за своей госпожой.
Единственной из всей свиты, кто ни разу не взглянул в сторону артгарцев и не поднял глаза – была Ёува. Она шла, опустив голову, и вся сжалась, не переставая дрожать, пока топот копыт их лошадей и буру не стал отдаляться.