Буквально через секунду аура Майи выровнялась, а сердцебиение Ена – нет. Ему понадобилось чуть больше времени, чтобы снова вернуться к привычному для него неторопливому ритму.
— Мы будем здесь одну ночь. Так что лучше отдохните, – сказал Ен соратникам, прекрасно понимая, что те не послушают его разумного совета. За словами он скорее попытался скрыть собственную растерянность.
По виду Майи он не мог понять, была она подавленной или просто уставшей. И от чего произошел этот всплеск её ишиёсо? Возможно, девушка испугалась вида его крови, залившей всё лицо? Но это было не столько важно, раз сама она была цела.
Не в привычках Ена было прислушиваться к себе, но в этот вечер он пытался снова и снова уловить то пронзительное чувство, которое вызвало в его груди такое небывалое беспокойство.
Когда Майя ушла в купальни в сопровождении служительницы, чутьё наёмника последовало за ней, словно верный пёс. Оно едва касалось ауры девушки – так Ен мог быть уверен, что сразу почувствует, если она окажется в опасности. Он будто пребывал в какой-то прострации и почти не вникал в разговор, что затеяла с ним Миразель, пытаясь прямо во время беседы с ней прочесть настроение Майи. Но он натыкался лишь на смутные отголоски чувств девушки. Пока на ней была эта девальская печать, Ен не мог лучше почувствовать её ауру… В какой-то момент в ишиёсо Майи вновь произошел всплеск, похожий на тот, что случился недавно в холле храма – только ярче и острее. От неожиданности, Ен одёрнул своё чутьё, и поток пронизывающих его тело молний прекратился. Он почти сразу пожалел, о своей осторожности. Когда он попробовал вернуть чутьё обратно, аура Майи уже успокоилась. А его сердце снова – нет.
Компания Эзель немого отвлекла его от ментального созерцания чужих эмоций. Он не нуждался в заботе служительницы, но не мог отказать её настойчивому порыву, поухаживать за ним. Эзель выглядела крайне соблазнительно в своём алом шелковом платье, словно пьянящее вино. Но сегодня это совсем не волновало наёмника. Эзель тоже чувствовала это. Она никак не могла пробиться сквозь стену возникшего между ними отчуждения и не могла понять, в чём же тут дело.
Вскоре Ен почувствовал, как приближается аура Майи. Когда девушка вошла в приёмную, он ненадолго задержал на ней взгляд – в новом восточном образе, она смотрелась совсем тонкой и маленькой, и в наёмнике с новой силой взыграло желание защитить её от всего мира. Как тогда в переулке, когда она бросилась к нему в объятия, спасаясь от Венанди. Тогда он убил ради неё человека, хотя клятвенно зарёкся никогда не преступать эту черту…
Сидя с Майей по разным углам комнаты, Ен замечал её кроткие взгляды в свою сторону, поскольку сам почти не сводил с неё глаз. Царапины от когтей хайена так и аллели на её бледной коже, будто специально привлекая к ней внимание. От них Ена отвлекла рука служительницы, скользнувшая ему прямо под рубашку. Надо было предупредить Эзель, что сегодня он в храме не в качестве посетителя, – подумал мужчина. На мгновение стойкость его поколебалась, но сомнение быстро отступило – он не мог оставить Майю без присмотра. К тому же – никто так и не позаботился о её ранах… Подумав об этом, Ен оставил служительницу и направился к своему отряду, той части, что сидела по центру приёмной, чтобы исправить этот недосмотр.
Хотелось бы ему не производить на Майю столь пугающего впечатления – та вся сжалась, когда он подошел ближе. Неужели она всё ещё боялась его, после того пути, что они преодолели вместе? А как иначе – он же наёмник, – напомнил себе мужчина. А она – девушка аирской крови, взращенная на страшных историях о дикарях. Когда она перестанет нуждаться в его защите, он оставит её в покое, – решил Ен.
Конец