— Совсем про него забыла, – Майя подняла находку, не ожидая от неё особой интриги, и развернула – внутри оказался миниатюрный портрет, выполненный эмалью.
Глядя на него, Майя почувствовала, как всё внутри быстро сжимается и холодеет – с окаймлённого овала на неё смотрела молодая девушка, которая была как две капли воды похожа на неё саму – лицо, волосы, взгляд, даже платье! А сама Майя никогда не позировала для портретов!
Сходство было шокирующим, но некоторые отличия всё же имелись – например, крой платья на портрете соответствовал более старой моде, а волосы неизвестной девушки были длиннее и спускались чуть ниже плеч – Майе никогда не позволяли отрастить их до такой длины. Можно было подумать, что это просто удивительное совпадение, и на портрете просто изображен очень похожий человек, но была ещё одна очень важная деталь!
Майя метнулась к сундуку с вещами, открыла его и достала со дна свою припрятанную от Идель заколку. Сравнив её с украшением на портрете, которым были убраны волосы незнакомки, девушка поняла – они идентичны.
В поисках новых подсказок Майя перевернула портрет и обнаружила на обороте крошечную надпись:
«Амей ун Фьёр
Улица Глициний 4,
Фальтиер»
Майя недолго гадала, почему она так похожа на эту Амэй из Фальтиера – сложить воедино все имеющиеся детали одной картины не составило большого труда. В камере, где был найден портрет, погибла женщина – в этот же день приехал господин Деваль – зачем? Забрать кого-то из монастыря? Вывод напрашивался сам собой – эта Амэй вполне могла быть её матерью! А как иначе объяснить такое поразительное сходство и заколку?!
Никакой радости от этого внезапного открытия девушка не испытала – сейчас у неё в голове крутилась ещё одна опасная догадка: «Что если эта Амэй была той самой проклятой мару?»
Майя нервно сглотнула.
«Она сделала что-то настолько непростительное, что сама Айна прокляла её»… – буквально зазвенел в её ушах противный голос Идель, а следом пронеслись и недавние обвинения Кая: – «Ты так настойчива, словно сама желаешь, чтобы это оказалось правдой!»
Если эти догадки действительно были правдой, то Майя впервые могла логично обосновать появления своих собственных видений. Могла ли Амэй тоже что-то видеть? Если да, то выцарапанная на стене надпись наверняка была делом её рук! Амэй могла знать, как именно портрет попадёт в нужные руки – в руки к её дочери! Но зачем? И как Майя могла удостовериться в правильности своих предположений?
«Госпоже Лоретт должно быть что-то об этом известно!» – подумала девушка, зная, что настоятельница держала этот монастырь ещё до её рождения. – «Но говорить женщина вряд ли с ней станет»…
Сунув портрет в карман, Майя решительно вышла из комнаты.
В общем зале монастыря собрались все его обитатели. Монахини вели оживленные беседы в ожидании сообщения из дворца о состоявшейся коронации. Идель тоже была среди них – она стояла одна в углу и глядела на всех враждебно. Без своей верной приспешницы Наи, которую наказали за распространение «глупостей о проклятии», монахиня не казалась такой уж грозной, особенно с фиксирующей повязкой на сломанном носу.
Завидев новенькую, Идель вцепилась в неё злющим взглядом, но та спокойно проигнорировала её зрительный «выпад».
Сейчас мысли Майи были заняты более важными вопросами – нужно было поговорить с кем-то и выяснить больше деталей о проклятии, чтобы понять, связано ли оно хоть как-то с Амэй. Выбор её пал на монахиню с веснушками. Направившись к ней, Майя машинально запустила руку в карман, проверяя, на месте ли портрет. Тот был в сохранности. Ещё она предусмотрительно огляделась в поисках настоятельницы монастыря. Не хотелось привлекать к себе ненужное внимание женщины. Та стояла возле длинного стола, накрытого к пиру, и что-то увлечённо обсуждала с одной из служительниц, которая работала на кухне.
— Господин Деваль был очень любезен и прислал слугу, чтобы тот настроил вестник, – сказала настоятельница, указывая на громоздкое устройство по центру зала, которое Майя поначалу приняла за очень дорогую вазу из хрусталя и золота. Девушка хотела как можно быстрее прошмыгнуть за их спинами, но притормозила, услышав обрывок разговора – она никогда раньше не видела, как выглядит вестник.
Сложное устройство величественно возвышалось над всеми в зале и поблёскивало сквозь начищенное стекло хрусталя всеми своими шестерёнками.