— Совсем нет.
— Как жаль.
Между ними быстро повисла пауза.
Прежде, чем снова повернуться, Кай осторожно покосился через плечо, удостоверился, что девушка прикрылась палантином. А Ноэлия изо всех сил пыталась придумать, новую тему для разговора, чувствуя, что юноше не терпится сбежать.
«Только лучший шелк. И все должно быть тщательно отглажено!» – послышался из коридора чей-то звонкий голос. Это заставило юных правителей встрепенуться.
— Слуги! – почему-то испуганно воскликнула Ноэлия, будто забыла, что они с Каем уже женаты и могут находиться наедине. Вдруг она подорвалась к нему и, схватив за руку, потянула за собой в спальню.
Кай даже опомниться не успел, как оказался возле идеально заправленной постели, которую девушка принялась ворошить, переворачивая бесчисленные подушки и покрывала.
— Что вы делаете? – удивился Кай, наблюдая за её странными действиями.
— Никто не должен знать, что ночью вас здесь не было!
Едва Ноэлия успела договорить, как в комнате без стука появились слуги. Они не ожидали увидеть императора и императрицу на ногах в такую рань, но быстро согнали с себя оторопь и пожелали им доброго утра.
— Кто бы мог подумать, что вы уже встали. – Камердинер Кая вошел первым и придирчиво оглядел юношу с ног до головы. – Ваше Величество, вы не должны одеваться сами! А уж тем более повторять вчерашний костюм! – Мужчина подал знак лакеям и те живо увели юношу за резную ширму и занялись его гардеробом. – Наденем что-то не строгое, но подчёркивающее ваш новый статус. Сегодня важная церемония – жрица передаст вам благодать Айны – поэтому все обожествляющие взгляды должны быть прикованы только к вам! Вы должны подать себя так, чтобы ни у кого не оставалось сомнения, что ваше правление будет знаменательным!
Кай стиснул зубы от недовольства, но переодеть себя всё же позволил. Хотя ему совсем не нравилось, что с ним возятся, как с ребёнком – он к такому не привык. К тому же, он совершенно не понимал, каким образом новый костюм мог повлиять на его правление.
Ноэлию тоже не оставили без внимания. Для неё прислужницы, принесли новое платье в тон светлому костюму императора. Девушки сразу обратили внимание на смятые простыни и принялись многозначительно переглядываться между собой, но предупреждающий взгляд Ноэлии, заставил их убрать радостные улыбки и смешки, поэтому они лишь украдкой покосились в сторону соседней ширмы, за которой стоял юноша.
Не смотря на то, что внешне Кай выглядел сдержанным и спокойным, внутри него поднималась настоящая буря. Он ещё не пришел в себя, после вестей о похищении Майи, а заявление господина Деваля о том, что в ней сокрыта сила Первой реликвии, и вовсе лишило его спокойствия.
«Как такое вообще возможно?!» – не понимал он, задавая себе этот вопрос уже в сотый раз. Безрадостные мысли тут же отразились на его лице, что тут же заметил дотошный камердинер. Он деловито развернул перед собой длинный свиток со списком дел и сделал на нём быструю пометку.
— Я распоряжусь, чтобы на завтрак, помимо прочего, вам обязательно подали что-нибудь для поднятия тонуса. Может быть шоколад?
Прежде, чем зачитать весь список дел, камердинер громко прокашлялся. Каю он в этот момент напоминал горластого ворона, а строгий чёрный костюм мужчины и его выдающийся нос лишь подчёркивали сходство.
Надев пенсне, камердинер заглянул в документ:
— Сегодня у вас довольно плотное расписание. После утренней трапезы и пешей прогулки по дворцовому парку, вам и Императрице Ноэлие предстоит принять свадебные подарки от послов, а до этого обязательно…
Бормотание его было таким монотонным и бессмысленным, что Кай, снедаемый тревогой за Майю, быстро погрузился в свои раздумья.
Он снова и снова прокручивал в голове разговор, состоявшийся ночью в покоях императрицы Идет. Хотел бы он поверить, что все это лишь привиделось ему, но слова дяди так и звенели в голове: «Она - Первая реликвия».
Больше подробностей никто не сообщил – все были слишком заняты решением возникшей проблемы. Единственно, что было ясно – Майя сама была не в курсе своей роли… «носителя». Каю не нравилось это определение. Как и то, что девушка пребывает в полнейшем неведении – такое положение дел казалось ему не справедливым. Но когда юноша попытался поговорить об этом с господином Девалем, тот отмахнулся и ответил, что сердобольность для императора – непозволительное удовольствие, когда приходится выбирать между справедливостью и безопасностью Империи.