Кай понятливо кивнул. Стоило ему прикрыть веки, как непреодолимая тяжесть не дала им подняться обратно. Он потёр глаза, чтобы согнать усталость, но это помогло лишь на несколько секунд.
— Тебе нужно поспать, Каин.
Голос господина Деваля, буквально пробарабанил по ушам юноши, хотя звучал как обычно.
— Как я смогу спать, пока она где-то там?!
— Без сна ты перестанешь мыслить ясно. Проку от тебя не будет!
Юнша попытался противостоять дяде, упрямым взглядом покрасневших глаз, но быстро сдался и покинул зал.
— Каин на удивление быстро принял новую роль, – подметил Кам-Деваль.
— Он ведь сын своего отца. – Дамиан произнёс это без единой эмоции. Затем обернулся к главе стражи. – Вард, у меня есть поручение.
Кажется, господин Деваль знал, что могло подтолкнуть Майю отправиться в Фальтиер. Если он был прав, то у них был шанс послать Венанди на опережение. Но для начала он должен был убедиться в своей правоте.
Серый замок
Королева Эвет сидела у окна, отложив шитьё, и наблюдала за быстро бегущими облаками. Кто-то тихо вошел в её приёмную и остановился в дверях.
— Моя сестра? – не оборачиваясь, спросила она, узнав советника Роэля по характерному звучанию шагов.
— Обряд свершился. – С неподдельным сочувствием произнёс мужчина. – Похороны императрицы были довольно скорыми, но пышными.
Королева с шумом выдохнула воздух и прикрыла дрожащие веки.
— Как они посмели?
— Это было личное распоряжение императрицы Идет. Она не хотела шумных проводов, - начал оправдываться советник, будто своей головой отвечал за это мероприятие.
— Я не об этом! – Королева так резко обернулась к нему, что накидка, которую она подшивала, оказалось на полу. – Как они посмели лишить её жизни?!
— Ваша сестра добровольно сняла метку Айны.
— Потому её не оставили выбора!
— Но таков закон, Ваше Величество…
Эвет грозно сверкнула глазами в сторону советника – сейчас она была не настроена, воспринимать чьи-либо правильные доводы, кроме своих.
— Если бы Идет подарила Бениану дитя, она была бы сейчас жива.
Эвет поднялась с места и подошла к столику, на котором стоял графин с вином. Она наполнила для себя бокал. – Я так разбита! Так несчастна! И опустошена! – Посетовав на свои страдания, Эвет глотнула вина столько раз, столько выразила жалость к себе, а потом ещё столько же.
Роэль уже давно привык к частым жалобам королевы на несправедливость жизни и её манере несколько театрально подавать свои чувства окружающим, поэтому заранее напустил на себя участливый вид и приготовился к новым излияниям.
— Аирским святошам лишь бы поскорее привязать свой ненаглядный барьер к новой короне! Но одно дело посадить на престол мальчишку – пусть правит, ради Самой Айны, но зачем же так торопили свадьбу? Слишком быстро они решили расквитаться с этим. Кстати, господин Роэль, – Эвет снова глотнула вина и развернулась к мужчине, – я просила вас узнать, как обстоят дела при дворе императора.
Советник нервно сглотнул.
— Вы принесли мне что-нибудь интересное?
— Нет, Ваше Величество.
— Совсем ничего? Никаких сплетен, ничего того, что могло бы коснуться благополучия моей дочери?
— Ничего важного, Ваше Величество. При дворе ещё свежи старые байки о покойном императоре, но более ничего занимательного.
Королева смотрела на советника так внимательно, что у того выступила испарина на лбу. Но Эвет этого не заметила, поскольку снова отвлеклась на вино.
— Теперь моя Ноэлия – моя дражайшая дочь – у них в руках, – зашипела она, разглядывая что-то в бокале. – Самиль обещал, что не позволит случиться её замужеству, но куда ему до исполнения обетов данных мне! Впрочем, как и всегда… Ах, Ноэлия! Почему она не торопится ободрить меня вестями о скреплении союза?! Она же знает, как я переживаю! Но ей как будто невдомёк, что её бедная мать страдает. Я всего-то хочу жить со спокойной душой в ожидании наследников!
— Со свадьбы ведь прошло всего несколько дней.
— Да будит вам, господин Роэль, – небрежно отмахалась королева, – неужто вы не знаете, как то бывает у молодых. Крестьянским девицам и пяти минут хватает, чтобы на всю жизнь обременить своих суженых заботами об орущих чадах. Как бы то ни было, Ноэлия могла бы постараться найти пару минут для письма матери! Иначе, как я узнаю, что всё прошло, как положено – что её долг перед страной исполнен? Я что должна томиться здесь в неведении, будто в какой-то темнице?
— Почему бы вам первой не написать ей?
— Тогда как я узнаю, вспоминает ли моя драгоценная дочь хоть немного о своей бедной матери?!