— А как Перси-то понял? — удивился Драко. Старший из учившихся с ним Уизли создавал впечатление волшебника умного, но какого-то закостеневшего, что ли.
— В свое время его курсу попался куда лучший профессор защиты от темных искусств, чем тебе. Итак, пока мы подстраховывали вас, студентов, от случайной смерти, разворачивалась вторая часть плана: Хогвартс постепенно наполнялся мракоборцами.
— Серьезно? — Драко перебирал в памяти, не встречались ли ему какие-то мрачные волшебники в темных мантиях, но, помимо Снейпа, никто так и не пришел на ум. — А я не заметил.
— Очень хорошо, — мама улыбалась. — Говорят, что если хочешь что-то надежно спрятать, положи это на видное место. Но вот вопрос: кого обычно в школе не замечают? Чье поведение, изменившись, вас бы не насторожило?
— Первокурсники, — восхищенно выдохнул Драко, вспомнив, в каком виде он встретил Эру и Эми на завтраке в Валентинов день.
— Точно, — она выглядела довольной. — Шесть из семи курсов считают первый «какой-то там малышней», а сами первокурсники от обилия всего нового и волшебного запросто пропустили, что после Рождества некоторые их однокурсники стали несколько иными. Мы выбирали двух детей на каждом факультете, затем Министерство связывалось с семьями и просило о содействии, не вдаваясь особо в подробности. Мракоборцы пили Оборотное зелье и работали, присматривая за подопечными, а мы с Эми придумывали способ найти этого «наследника».
— Ричи говорил, что на их уроке зелий у какой-то рыжей пуффендуйки котел изошел странным дымом, — вставил Драко, коря себя за недогадливость. — Так ты не просто наблюдала за Джинни в тот день.
— Да, это был эксперимент. Полностью безопасный для волшебников индикатор одержимости, который действует после вдыхания. Показывает, находится ли волшебник под действием подавляющих волю чар или зелий. Я придумала его после слушаний Пожирателей Смерти, где — удивительно! — многие уверяли, что убивали маглов исключительно из-за Империуса. Не афишировала, разумеется, но у Отдела Тайн на будущее формула имеется. Так вот, когда ты нас увидел, мы с Эми прорабатывали предложенную одним из мракоборцев версию: мол, преступник действует чужими руками, и в тот день подтвердили его правоту.
Эра задумчиво побарабанила пальцами по подлокотнику и нехотя призналась:
— Все пошло слишком быстро после нападения на Гермиону и Перси. Все мы рассчитывали на более плавное развитие событий, но, судя по всему, Джинни была так сильно шокирована причинением вреда брату, что начала активнее протестовать против пытавшегося контролировать ее Темного лорда. Мерлин, подумать только, Сам-Знаешь-Кто — мой родственник! Хм, да, так вот. Он понял, что теряет контроль, и ускорился. Вряд ли для запугивания школы ему было достаточно четырех окаменевших студентов, но с подчинением чужой воли никогда нельзя угадать, сколько оно продержится. Слабую волю сломить просто, но вот если она окрепнет…
— А зачем Ты-Знаешь-Кому нужно было утаскивать Уизли в подземелье? Чтобы не заговорила?
— Не совсем, Драко. Помнишь, как зимой верещала защита островов? Тогда было много всего, чтобы ее возмутить, но дневник Реддла заклинания проверки выделили особенно. Я плохо знакома с этой областью магии, но уже встречала упоминание о чем-то подобном в заметках о Герпии Злостном. Крестраж — так называется этот предмет. Волшебник может неким образом отколоть кусочек души и поместить его в находящийся поблизости предмет, как бы давая себе еще один шанс на жизнь. Или два. Или несколько — точного предела для измельчения души Герпий не нашел, остановившись на одном.
Затаив дыхание, Драко слушал о том, о чем никогда не задумывался: способ бессмертия, не включавший философский камень. Наверное, этот Герпий был совсем плох в алхимии, раз пошел таким путем.
— Было очень любопытно со слов Гарри услышать о размышлениях той части души, что была оставлена хозяином, и, если верить молодому Реддлу, ему нужно было поглотить жизненные силы Джинни, чтобы в полной мере вернуться к жизни.
А в следующий миг сердце Драко пронзила резкая боль от пришедшей в голову мысли: