А он-то надеялся, что после этого лета с ним у Гарри стало больше общего, чем с Уизли. Зря, видимо. Сундучок с метлами перекочевал к его вещам, и Драко устало опустился на кровать. День был очень долгим.
— Расскажи нам все, — потребовал Финниган. — Что за машина? Как вы придумали прилететь в Хогвартс на ней?
— Страшно было? — судя по голосу, Томас просто умирал от любопытства.
Рон принялся рассказывать, как барьер на Кингс-Кросс закрылся, после чего Гарри предложил подождать чету Уизли у машины, и как пришла им в голову новая идея.
— Мы снизились, чтобы найти поезд и не заблудиться, — смаковал он каждую деталь. — Ну, думаем, если по путям лететь, не разминемся. Вдруг слышим — гудки. О, говорю, Гарри, кажется, догоняем. А вышло так, что это поезд нас нагонял, представляете?!
— А потом к нам залетела в окно сова от мамы Драко, — подключился к обсуждению Гарри. — С запиской и мешочком. Эра написала, чтобы я позвонил ей по зеркалу, и тогда мне стало так стыдно, как никогда. Как я мог забыть про него?! Сделай я так сразу, ничего не случилось бы.
— А что было до того, как зеркала связались? — Драко намекал о пропущенной части рассказа, в которой машина вертелась в воздухе, а кое-кто чуть из нее не выпал.
Вот только Гарри понял по-другому.
— Да ничего особенного, — отвел он взгляд. — Просто твоя мама нас немного ругала и, наверное, решила делать это не при всех.
— Ругала? — Драко неподдельно удивился. — Она даже на мою новость о прогулке к церберу просто грустно и разочарованно говорила.
— Да, в этот раз вышло примерно то же самое, но мне было ужасно стыдно. Сначала Эра спросила, почему я не сообщил тебе, например, о проблемах с барьером по зеркалу. Потом уточнила, отчего не перенесся напрямую к вам домой порталом или не послал сову в Хогвартс профессору МакГонагалл, наконец. А я сидел, как дурак, краснел и не знал, что ответить. Так растерялся и испугался, что, когда Рон предложил полететь на машине… Ну я правда думал, что это отличная идея! Ведь это такое…
— Приключение, — желчно закончил за него Драко, отвернувшись. — Вот уж точно. И неважно, что Невилл переживал, Уизли весь поезд оббегали, а Грейнджер твоя чуть глаза не выплакала. Ерунда, бывает.
— Драко…
— Завтра рано вставать, Гарри. Доброй ночи.
Улегшись и уже задернув полог, Драко расслышал тихий шепот Невилла:
— Не сердись на него, Гарри. Пусть Драко этого никак не показывал, но я уверен, что волновался он не меньше нашего. Когда мы думали, что ты просто до нашего купе не дошел, это он скомандовал поискать тебя по вагонам. Связался с матерью, а ты знаешь, как он помощи просить не любит. Развлекал нас там всех, пока мы новостей о тебе ждали. В общем, всем сегодня пришлось нелегко. Э-э-э, да, спокойной ночи.
Пусть думают, что хотят. Ни о ком и ни о чем он совершенно не переживал. Драко подумывал отогнуть балдахин и высказать все, что он думает, но решил не тратить силы. Завтра и впрямь рано вставать.
Пора приниматься за учебу.
Девятнадцатая, В которой письма кричат, а мандрагоры им вторят
Часть 2
Наконец-то учебный год начинался так, как положено: приятное волнение и тревожащее предвкушение в первый день. Небо было приятно облачным, завтрак — вкусным, а мысль об обладании десятью спортивными метлами согревала сердце.
Освежающие нотки привнесла сумасшедшая сова Уизли, едва не окатившая Драко молоком при посадке. В ее клюве был зажат ярко-красный конверт.
Никто в целом свете не способен опозорить так, как может это сделать мама. Для Уизли, по крайней мере, это правило работало. После полночного путешествия к философскому камню Драко до смерти боялся, что Эра пришлет ему Громовещатель, но она, к счастью, была мудрее своей кузины.
— Рональд Уизли! — громогласно возвестило письмо от Молли на весь Большой зал, и, возможно, даже кентавры в Запретном лесу могли слышать каждое слово. — Как. Ты. Посмел. Взять. Машину?! Я бесконечно рассержена!
Несмотря на заполнявшие его торжество и злорадство, Драко невольно начал проникаться жалостью к отчаянно багровеющему однокурснику. А еще — горячей благодарностью к маме. Надо в письме ей еще раз сказать «спасибо» за то, что смогла избежать искушения отправить ему нечто подобное.
— Отца на работе ждет разбирательство, и это полностью твоя вина! — продолжал терзать его слух голос миссис Уизли. — Если ты совершишь еще один малейший проступок, хоть какой-нибудь, то мы немедленно заберем тебя из школы!
А еще мама не стала докладывать в Министерство о том, что их сотрудник в свободное время нарушает написанный им же самим закон. Правда, это все равно всплыло наружу, но не по ее вине.