Надеюсь, ты будешь рад тому подарку, что я приложила. Аура, моя сова, не любит таскать большие посылки, так что я зачаровала шкатулку на уменьшение и увеличение.
Распаковывай с запасом места. Покрути колесико так, чтобы луну сменило солнце, и посылка увеличится.
Угости друзей.
С любовью,
Эра»
— Эм, ребят, — неуверенно протянул Драко, не вполне понимая инструкции по распаковке. — Мне опекун прислала что-то, но нужно немного места. Подвинетесь?
— Без проблем, — сидевший справа Невилл отодвинул тарелку и кубок и вернулся к рассматриванию горящей красным напоминалке.
«Будь внимателен к окружающим тебя людям, даже если они тебе не нравятся. Особенно если не нравятся».
— Спасибо. Кстати, ты без мантии, Невилл. Может, напоминалка говорит об этом?
Лонгботтом просиял, а Драко вернулся к шкатулке и странному колесику. Оно было на крышке, рядом с круглой картинкой убывающей луны.
С замиранием сердца он поместил деревянный кубик на середину свободного места и принялся крутить колесико. Луна начала сдвигаться в сторону, а на ее место постепенно приходило солнце. Так вот о чем это было!
Щелк! Вжух!
Картинка с солнцем четко встала в окошко, и шкатулка начала медленно увеличиваться. Да так, что места хватило впритык.
— Ну, что там? — даже Уизли не терпелось посмотреть. Где-то по бокам замелькали головы других любопытствующих.
Драко приподнял крышку и ахнул. Да что там, весь стол ахнул.
Шкатулка раздвинулась на три яруса, став теперь прямо как его новый дом. Нижний был плотно загружен разным печеньем: с колотыми орехами и шоколадом, с глазурью, с начинкой, проглядывавшей через окошки-ромбики. Тот, что посередине, радовал глаз нежным зефиром и легкой пастилой, разноцветными макарунами (интересно, как Эра узнала, что Драко они нравятся?) и крошечными яйцами драконов, сделанными из тончайших полосок засушенных яблок.
Все это было, безусловно, прекрасно, но гриффиндорцы чуть не залили стол слюной не из-за этого.
Верхний ярус был уставлен кексиками с кремом наверху, который, как рассказывала Драко его бабушка Доротея, назывались «капкейками». Так вот, каждый такой капкейк представлял собой высокий шоколадный кексик, украшенный сверху безукоризненной витой спиралью белоснежного крема.
И поверх каждого находился абсолютно черный шоколадный дракон размером с ладонь. На одних кексах он хлопал крыльями, на других — выдувал черное пламя, которое спиралью закручивалось вокруг кекса, опадая шоколадной крошкой. Были кексы, на которых драконы просто смирно лежали, свернувшись калачиком и не подавая признаков жизни, видимо для тех странных колдунов, кому неприятно жевать живой шоколад.
Запах шоколада, корицы и ванили, казалось, окутал весь зал.
«Угости друзей» — так было написано в письме. Ему б унести и съесть самому, но…
Ох-ох-хо, как же тяжела жизнь гриффиндорца.
— Берите, ребят, не стесняйтесь. — Драко постарался сказать это как можно менее тоскливым и сожалеющим тоном. — Здесь на всех хватит.
Что ж, хотя бы один капкейк с дышащим вкусным огнем драконом ему точно достался.
* * *
Драко стоял рядом с метлой и буквально подпрыгивал от нетерпения.
Он отвел душу в ту пару дней, летая по вечерам, но этого ему было мало. Полет, восторг, пронзительное чувство свободы — такого не может быть слишком много.
— Вверх! — скомандовал он, и метла послушно легла в руку.
Сияя от гордости, Драко осмотрелся по сторонам. Что ж, у Уизли ожидаемо не получалось, зато Поттера метла слушалась не хуже, чем его самого. Он ощутил легкий укол зависти, но смог быстро смести его в сторонку: не далее чем полчаса назад он получил огромную коробку вкусностей, а не Поттер.
Затем гнусная профессорша стала поправлять его, мол, неправильно держишь метлу.
Было неприятно, но терпимо. Как вдруг вокруг грохнул смех.
Драко вздрогнул от неожиданности и огляделся.
Смеялись слизеринцы. Все те, с кем он с самого детства общался. Они вместе праздновали их дни рождения. Вместе шалили. Ходили друг к другу в гости и болтали до полуночи, делясь планами на жизнь.
Словно предательства семьи было недостаточно.
В глазах защипало, а грудь пекло, и от этой боли даже затошнило. Драко обежал глазами ряд змеек и заметил одного единственного человека, кто не смеялся.
Среди всех его знакомых Блейз Забини был самым странным. Для начала — он и его семья никогда не поддерживали Темного Лорда, но каким-то образом вышло так, что Темный Лорд хорошо отзывался о его матери. Блейз практически не участвовал в обсуждениях того, как они все возвысятся и будут править всеми и вся, никогда, если задуматься, даже не произносил слова «грязнокровка».